Психологическая ценность юмора и сатиры как средств обучения и воспитания личности

УДК 159.9:7.049.2:37

А.В. Атемасов

Московский государственный университет дизайна и технологии,

Россия, г. Москва

 

Аннотация. В статье раскрывается значение и высокая ценность применения юмора и сатиры в качестве средств психологического воздействия на личность человека в ходе обучения и особенно воспитания. Предлагается определение предмета психологии комического. Приводятся различия между юмором и сатирой, направлениями и эффективностью их воздействия. Обосновываются приемлемость и целесообразность их применения к представителям разного склада личности. Показана действенность применения видеоматериалов в обучении, приводятся конкретные примеры возможностей применения видеоматериалов юмористического и сатирического характера в целях воспитания и коррекции личности.

Ключевые слова: юмор, сатира, обучение, воспитание, психология, личность, видеоматериалы, технические средства обучения и воспитания.

 

«Чувство юмора – мерило ума»

Английская пословица

 

Потребность людей в средствах оптимизации жизни и деятельности естественна и заслуживает всяческого одобрения: она возвышает и одухотворяет отношение к трудностям, стимулирует и облегчает их преодоление.

В литературе сообщается, что существует специальная наука о смехе – гелотология (от греч. «гелос» — смех). Все большую популярность в мире завоевывает и смехотерапия – специальный метод оздоравливающего воздействия на людей. В Индии, например, существует более 150 клубов смеха. А в некоторых больницах США есть специальные комнаты юмора и смеха. В них ежедневно в течение нескольких часов больным демонстрируют видеокассеты с концертами известных юмористов и показывают классические комедии.       В результате порой происходит перелом хода даже, казалось бы, безнадежной болезни. Поэтому, начиная с 1996 г., в Базеле ежегодно проходит международный конгресс гелотологов, на котором врачи рассказывают об исследованиях в области смехотерапии, о воздействии смеха на организм и эффективности лечения различных заболеваний [4].

Думается, что позитивный перелом, подобный упомянутому в лечении болезней, вполне возможен и в сфере обучения и воспитания. И тогда для педагогов появятся возможности проведения своих международных гелотологических конгрессов, способствующих преодолению затянувшегося кризиса системы образования, происходящего в той или иной мере едва ли не во всех странах мира. Не желающим признавать наличие этого кризиса полезно учесть, что иначе не возникло бы многих экологических проблем, особенно в области экологии личности [1].

Уже давно в научный оборот введен термин «комическое». Это широкое понятие, означающее смешное, забавное или критическое видение действительности. Психология комического в настоящее время находится в самом начале своего становления, четко не выделен даже ее предмет. Однако факты в этой области знаний уже накапливаются, и они требуют обобщений (что выходит за пределы этой короткой статьи).

Предмет психологии комического представляется возможным сформулировать по аналогии с предметом общей психологии. Это – наука о фактах, закономерностях и механизмах психологического воздействия на человека и общество разных видов комического, а в педагогическом отношении – еще и оптимизирующего их воздействия на личность учащегося в ходе обучения и воспитания. Умное и целесообразное применение комического призвано значительно повысить эффективность воспитания и оптимизировать учебный процесс – особенно в ходе преподавания трудных предметов. Как видим, роль применения комического в обучении и воспитании огромна.

Выделяют разные виды комического [4], среди которых юмор и сатира рассматриваются как основные. Под юмором обычно понимают умение разглядеть смешное. Для этого необходимы наблюдательность, наличие чувства прекрасного, определенный уровень интеллектуального развития личности и творческие способности ума. Юмор предполагает снисходительно-насмешливое отношение к чему-либо [2, с. 915], добродушное, беззлобное вышучивание [3, с. 596], его основная цель – насмешить. Сатира же – это средство острого и беспощадного обличения, осмеяния пороков и недостатков: глупости, наглости, воровства и прочих. Ее цель – высмеять, а не только насмешить, притом она носит характер бичующего осмеяния [2, с. 697; 3, с. 444]. В отличие от юмора сатира обладает большей действенностью, поскольку призвана вызвать чувство стыда. Стимулирующее воздействие здесь оказывает боязнь выглядеть смешным в глазах окружающих. В этом – сила сатиры, и поэтому она признается мощным средством борьбы с недостатками в человеке, обществе и государстве.

Выделяют разные функции юмора [4], делаются попытки выделить его педагогические функции [6]. Однако при выполнении этой задачи представляется важным последовательное расположение этих функций: подобно тому, как в медицине сначала важно установить диагноз болезни, а потом лечить человека, в педагогике перед тем, как приступать к обучению и воспитанию человека, необходимо узнать его во всех отношениях, о чем писал еще К.Д. Ушинский [5]. Поэтому диагностическая функция юмора имеет первостепенное значение – иначе непонятно, какую личность мы пытаемся мотивировать.

Обучение и особенно воспитание нуждаются в оптимизации давно и остро. Нередко встречающиеся в педагогической практике нотации, упреки и ругань учителей едва ли не в большинстве случаев не только не воспринимаются учениками как нечто доброе и окрыляющее, но наоборот, часто приводят к формированию у них фрустрации. Они вызывают не положительные, а отрицательные эмоции, не способствующие ни пониманию учебного материала, ни усвоению воспитательных воздействий. В результате очень многие школьники до сих пор не испытывают должного интереса к учебе.

В случае же применения оптимизирующих средств учащиеся лучше чувствуют перспективу овладения учебным предметом, у них возникает ощущение способности к преодолению сложностей его понимания, а интерес к учебе не пропадает, а наоборот, развивается. Объясняется это обучающей функцией комического: знания, переданные в шуточной форме, повышают внимание и усваиваются более продуктивно. На одном из лондонских машиностроительных заводов в обучение технике безопасности было введено интересное новшество: вместо обычного повествования о требующих соблюдения правилах стали создавать кинокомедии на сугубо технические темы и показывать их рабочим. В результате знание этих правил значительно улучшилось [4].

Однако решение проблемы оптимизации учебно-воспитательного процесса упирается в нерешенность более общих проблем. Среди них едва ли не изначально важная – отсутствие в учебных планах педвузов спецкурса о путях и средствах оптимизации обучения и воспитания.

Успешность применения юмора и сатиры при обучении, воспитании да и просто в общении во многом зависит от уровня их развития у применяющего и приемлемости каждого из них в разных случаях. Это важно осознавать педагогам, родителям и любому другому человеку.

Ценен не любой юмор. Поэтому высказываются требования к его использованию в целях воспитания [6]. Так, если человек высказал нечто, с его точки зрения, смешное, и тут же смеется только он один, окружающие, как правило, начинают смеяться не над сказанным им, а над ним самим. У людей с достаточно развитым умом примитивный юмор вызывает отторжение и насмешку – в явной или скрытой из-за конформистских установок форме. Вдобавок, здесь проявляется диагностирующая функция комического: по тому, над чем и как смеется человек, можно определить, насколько он воспитан и образован (имеется в виду не наличие диплома, а реальная образованность его обладателя), каково истинное развитие его личности и ума. Неспроста говорят: «Расскажите Ваш любимый анекдот, и я скажу, кто Вы».

Ценна и не любая сатира. Если она чрезмерно едкая и/или направлена не на добро, а на зло – например, не на улучшение человека, не на преодоление у него определенных негативных качеств, а лишь на его оскорбление и унижение, такая сатира заведомо лишена надежд на улучшение адресата. Сатира (и любая иная форма критики), как и юмор, должна носить доброжелательный характер – только при таком условии она может оказаться эффективной по отношению к адресату и приобрести одобрение в обществе. В сатире, как и в юморе, важно определение конкретного объекта (направления) воздействия: что именно мы хотим сформировать, развить или изменить в человеке.

Важен и выбор предпочтения – юмора или сатиры – как средства воспитания в том или ином конкретном случае. Юмор мягче, но он не всегда оказывает должное воздействие и приводит к нужным результатам. Сатира жестче, эффективнее, но и опаснее: человек, узнав в себе критикуемое качество, может обидеться, «уйти в себя» или отреагировать гневом вместо возникновения намерений улучшить себя.

Отсюда – необходимость предварительного определения типа личности человека, которого мы пытаемся воспитывать. Легче всего работать с теми экстравертами, которые обладают преимущественными чертами сангвиника, но при этом достаточно самокритичны. Последнее следует особенно подчеркнуть: юмор поистине высоко эффективен только при достаточной сформированности у человека рефлексии. Однако если перед нами человек, хоть и открытый, жизнерадостный, не обидчивый, но не обладающий достаточно сформированной рефлексией и самокритичностью, способностью «узнавать себя», юмор в применении к его воспитанию может оказаться недостаточно эффективным. Думается, что к такому человеку целесообразнее применить сатиру.

Значительно сложнее, если мы имеем дело с людьми преимущественно интровертированного типа. Как известно, интроверты во многом скрытны, склонны «уходить в себя», нередко чрезмерно обидчивы. Поэтому выбирать для их воспитания жанр сатиры рискованно, особенно для обладателей ярко выраженных меланхолических характеристик. Однако интроверты с преимуществом флегматических черт воспримут сатиру спокойнее, поскольку в эмоциональном отношении они более уравновешены.

Самый сложный объект воспитания – человек с преимущественными чертами холерического типа. Думается, что сатира, по крайней мере, острая, для него противопоказана, и единственная надежда на его улучшение посредством комического – в применении мягкого юмора.

Поскольку в школьном классе, как и в студенческой группе, как правило, присутствуют обучаемые с разными характеристиками темперамента и чертами характера, при использовании сатиры необходима крайняя осторожность.

Значительные трудности нередко возникают в процессе воспитания. Поэтому применение в нем разных видов и элементов комического приобретают особую ценность. Рассмотрим некоторые примеры.

Склонным к экстравагантности внешнего вида подростку, юноше или девушке можно прочитать нотацию о том, как вызывающе выглядит их «наряд», однако положительный эффект от этого заведомо сомнителен. Но вероятность его может существенно повыситься, если раздобыть и подарить объекту насмешек, например, видеозапись очень смешного и поучительного монолога-сценки О. Кондратенко «Панк в деревне» в прекрасном исполнении актера сатирического жанра Станислава Ещенко. Он выходит на сцену в специально до предела утрированной экстравагантной одежде со «шлемом» на голове в виде крупного разноцветного ирокеза и откровенно обращается к зрителям: «Пипл, оцени мой ирокез!». Уже из такого начала монолога вполне ясно, что разыгрываемый актером персонаж сделал этот ирокез не столько для себя, сколько для других: чтобы на него обратили внимание и оценили результат его творчества. И его «оценивают» – как следует из монолога – не только испуганные деревенские жители, но даже куры в курятнике.

Можно до бесконечности, но малоэффективно ругать молодежь за неправильную или жаргонную речь, а можно поступить разумнее и благороднее: предложить видеозаписи юмористических песен о такой речи. Например, «Песни бакланов» из спектакля по пьесе А. Щеглова «Ревизор в зоопарке» в исполнении молодых артистов театра «Кривое зеркало» или прозвучавшей в 2004 г. на концерте, посвященном 40-летию КВН, песни в исполнении Сангаджи из команды РУДН.

Здесь уместно обратить внимание на большую пользу использования технических средств не только в обучении, но и воспитании молодежи. Например, и в Интернете, и в продаже на дисках можно найти немало интересных видеозаписей выступлений артистов речевого жанра, и не только их. Очень полезная для молодежи информация содержится и во многих фильмах – современных и снятых довольно давно – притом не только документальных, но и художественных.

Мы нередко сетуем на неумение молодых выбирать достойных брачных партнеров. И опять же: журим, читаем нотации – часто тоже бесплодные. Но значительно полезнее предоставить им более впечатляющий источник информации. Например, в 5-й серии современного российского телесериала «Любовь на районе» молодой парой непринужденно разыгрывается простой, но очень полезный тест, фактически направленный на определение межличностной совместимости будущих супругов. Это ценно и полезно как для старшеклассников школ и учащихся средних профессиональных учебных заведений, так и для студентов младших курсов вузов.

Ссылки на упомянутые и многие другие интересные и полезные для молодежи видеоисточники можно найти, например, в довольно подробном перечне видеоматериалов одной из работ автора [1]. Использование видеоматериалов для обучения и воспитания важно потому, что информация, воспринятая одновременно зрительным и слуховым анализаторами, оказывается значительно более понятной и запоминающейся, чем воспринятая только одним из них.

Как видим, и обучение, и тем более воспитание личности не терпят душевной лени и умственной нищеты. Они требуют от учителей и родителей сообразительности, поисков и немалого труда в работе над собой. В том числе и в применении элементов комического.

 

Библиографический список

  1. Атемасов А.В. Экология личности: программа и методические рекомендации к спецкурсу для студентов вузов и учащихся средних специальных учебных заведений. – М.: Педагогическое общество России, 2013. – 48 с.
  2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. – 4-е изд. – М., 1999. – 944 с.
  3. Словарь иностранных слов. – 9-е изд. – М., 1982. – 608 с.
  4. Тамберг Ю.Г. Как развить чувство юмора. – М., 2005. – 272 с.
  5. Ушинский К.Д. Человек как предмет воспитания // Ушинский К.Д. Собр. соч. Т. 8. – М.; Л., 1950.
  6. Юмор в работе педагога: Психолого-педагогический семинар // Teacherpsy.21309.edusite.ru/DswMedia/yumorvrabotepedagoga.doc.

Позитивные и негативные функции юмора  в образовании

УДК 159.9.07

Муталапов И. И.

Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, Институт гуманитарного образования

г. Магнитогорск, Россия

Аннотация. Юмор в образовании важен для преподавателя, потому что юмор не только способствует созданию позитивной, приятной атмосферы в аудитории, но также помогает учащимся лучше изучать и запоминать информацию, что повышает академическую успеваемостьВо-первых, положительные эмоции, сопровождающие юмор, могут быть связаны с общим восприятием обучения, формируя у учащихся позитивную установку на образование вообще и повышая их мотивацию к обучению, что улучшает академическую успеваемость. Во-вторых, новизна и эмоциональность юмора привлекают внимание учащихся и удерживают его на теме занятия, таким образом, облегчая получение информации. В-третьих, ассоциации, которые являются неотъемлемым атрибутом юмора, могут облегчать процесс когнитивной переработки, помогая сохранить информацию в долговременной памяти. В-четвертых, юмористические признаки, которые облегчают запоминание и связанные с ранее усвоенной информацией, способствуют облегчению извлечения этой информации из долговременной памяти в дальнейшем, когда учащиеся отвечают на вопросы при сдаче экзамена. Юмор также служит для преподавателей еще и способом уменьшения психологического расстояния между собой и студентами, и таким образом повышения уровня непосредственности.

Насмешки и другие формы агрессивного юмора могут оказывать негативное влияние на общий эмоциональный климат в аудитории. Другой возможный риск использования юмора в образовании состоит в том, что он может быть неправильно истолкован и вызвать недоумение у учащихся. Юмор часто включает преувеличение, преуменьшение, искажение и даже противоречие. Эти типы юмора могут привести к тому, что учащиеся не смогут понять подразумеваемое значение и получат неточную информацию.

Ключевые слова: юмор, комическое, функции юмора в образовании, насмеешка, агрессивный юмор, метод фокальных объектов.

 

Понятие «юмор» в научный оборот вошло в XVIII в. и в связи с этим не имеет таких богатых традиций, какие накоплены при осмыслении понятия «комическое».Комическое (от греч. komikos — смешной) — одна из основных эстетических категорий, отражающая жизненные явления, характеризующиеся внутренней противоречивостью, несоответствием между тем, чем они являются по существу, и тем, за что они себя выдают. В понимании Г. Гегеля, комическое -это определенное субъективное отношение к миру. Его идея «примирения с действительностью» сказывается в трактовке философом комического, которое, по его мнению, выражает «радостность в покорности судьбе». Основными характеристиками субъективного комического, согласно Г.Гегелю, являются случайность и субъективность. Гносеологическая специфика комического проявляется в его способности «расшатать и разложить всякую определенность» ограниченного содержания отдельного человеческого существования. Жан Поль уподобляет юмор птице, которая летит к небу вверх хвостом, никогда не теряя из вида землю, — образ, материализующий комическую трактовку и внутреннюю серьезность.

Давайте попытаемся понять нужен ли юмор в образовании или нет?

Юмор вполне справедливо признается одной из важнейших составляющих процесса обучения и творческой деятельности.

Я также думаю, что юмор важен в образование, потому что оно придаёт человеку уверенности в себе и оптимизм, по моему мнению, два важных качеств для обучения и для познавания этого мира и всего того, что есть в нём. Так как если у нас не будет уверенности в себя мы не сделаем первый шаг к своей цели, не сможем отстаивать свои мнения и говорить “нет”, не сможем быть лидерами и без оптимизма нам трудно было бы, потому что оптимизм помогает видит выход из ситуации и даже если выхода нет, то считать, что жизнь на этом не заканчивается. Наверное, их надо развить у людей с детства чтобы они смогли быть уверены в себя и достичь своих целей.

Предполагается, что юмор на занятиях помогает снизить напряжение, стресс, тревогу и скуку, улучшает отношения между учащимся и преподавателем и тем самым ослабляет страх учащихся перед занятиями, делает обучение приятным, создавая положительные установки на учебу, стимулирует интерес и внимание к преподаваемому материалу, улучшает понимание, запоминание, а также способствует креативности. Я думаю, что если начать занятия с какого-нибудь интересного и креативного задания, которое связано с учебным материалом, то можно, наверное, добиться внимание и в том числе развить потенциалы в креативности. Есть такой метод в креативности как «Метод фокальных объектов» и я предлагаю немного изменённый вариант этого метод.

В соответствии с методом фокальных объектов берём определенный «фокальный объект», которое мы будем добавлять в любые стихотворения заменяя им нашем фокальным объектом. Например, вы даёте такое задание для размышления «Почему надо переходить дорогу на красный свет светофора, а не на зеленый?». Здесь фокальным объектом будет «красный свет светофора» и они должны попробовать совместить этот объект в стихах.

Вот примеры:

Дорогу надо переходить на красный свет светофора, а не на зеленый.

Потому что:

Когда во тьме ночей мой, не смыкаясь, взор

Без цели бродит вкруг, прошедших дней укор

Когда зовет меня, невольно, КРАСНЫЙ СВЕТОФОР…

2) Дорогу надо переходить на красный свет светофора, а не на зеленый. Потому что:

Под КРАСНЫМ струя светлой лазури

Над ним луч солнца золотой.

А ты, мятежный, просишь бури,

Как будто в ЗЕЛЕНОМ СВЕТЕ есть покой.

Следовательно, если все будут писать и рассказывать перед аудиторией, тем самым у них повыситься самоуверенность и навык высказаться перед аудиторией. Некоторые могут быть смешными и интересными что позволяет объединять аудиторию, сблизить их отношение, может быть даже и сплотить в одну единую команду.

Юмор в образование важен для преподавателя, потому что юмор не только способствует созданию позитивной, приятной атмосферы в аудитории, но также помогает учащимся лучше изучать и запоминать информацию, что повышает академическую успеваемость. Существует несколько способов, чтобы объяснить, почему учебный материал, который сопровождается юмором, усваивается и запоминается лучше, чем информация, которая подана в более серьезной манере. Во-первых, положительные эмоции, сопровождающие юмор, могут быть связаны с общим восприятием обучения, формируя у учащихся позитивную установку на образование вообще и повышая их мотивацию к обучению, что улучшает академическую успеваемость. Во-вторых, новизна и эмоциональность юмора привлекают внимание учащихся и удерживают его на теме занятия, таким образом, облегчая получение информации. В-третьих, несоответствующие умственные ассоциации, которые являются неотъемлемым атрибутом юмора, могут облегчать процесс когнитивной переработки, помогая сохранить информацию в долговременной памяти. В-четвертых, юмористические признаки, которые облегчают запоминание и связанные с ранее усвоенной информацией, способствуют облегчению извлечения этой информации из долговременной памяти в дальнейшем, когда учащиеся отвечают на вопросы при сдаче экзамена. Юмор также служит для преподавателей еще и способом уменьшения психологического расстояния между собой и студентами, и таким образом повышения уровня непосредственности.

Таким образом, если преподаватели хотят использовать юмор для облегчения усвоения материала, юмор должен быть тесно связан с содержанием материала. Кроме этого, постоянное предъявление юмора на протяжении всего занятия будет мало влиять на запоминание. Юмор должен использоваться понемногу для иллюстрации важных понятий, а не второстепенного материала.

Но нельзя сказать, что все разновидности можно применять, потому что некоторые типы юмора, используемые преподавателем, могут оказывать отрицательное, а не положительное влияние. Насмешки и другие формы агрессивного юмора могут оказывать негативное влияние на общий эмоциональный климат в аудитории. Другой возможный риск использования юмора в образовании состоит в том, что он может быть неправильно истолкован и вызвать недоумение у учащихся. Юмор часто включает преувеличение, преуменьшение, искажение и даже противоречие. Эти типы юмора могут привести к тому, что учащиеся не смогут понять подразумеваемое значение и получат неточную информацию.

Таким образом, юмор важен в образование и даже нужен, но всё же следует быть осторожными и относиться ко всему тщательно, ведь юмор имеет скрытую силу. Т. Гоббс развил взгляды Платона и Аристотеля о том, что смех имеет самое непосредственное отношение к достижению превосходства над окружающими. Так как человек находится в постоянной борьбе за власть с себе подобными, и современные нормы поведения людей не позволяют физически уничтожать своих соперников, то превосходство можно выражать с помощью других чувств, например, с помощью юмора и остроумия. По его мнению, смех является выражением внезапного триумфа, происходящего от внезапного же чувства превосходства над окружающими или над своим прошлым. «Все действия и речи, проистекающие или кажущиеся проистекающими из богатого опыта, знания, рассудительности или остроумия, суть предметы почитания. Ибо все эти вещи являются силой». Даже Пифагор о том говорил,что «шутку, как и соль, следует употреблять с умеренностью».

 

Библиографический список

  1. Мусийчук М.В. Аксиологическая функция юмора // Вестник Томского государственного университета. 2007. № 295. С. 91-94.
  2. Мусийчук М.В. Философско-методологический анализ комического как специфика когнитивных механизмов // Хумор и сатира в координатите на XXI век Сборник от научни статии. Редактор-съставител М.Н. Капрусова. 2016. С. 56-62.

 

 

Abstract: Humor in education is important for the teacher, because the humour not only creates a positive and pleasant atmosphere in the classroom, but also helps students better learn and remember information that enhances academic uspevaemosti first, the positive emotion accompanying humor, can be associated with the common perception of learning, giving students a positive setting for education in General and increasing their motivation for learning, improves academic performance. Secondly, the novelty and emotionality of humor attract the attention of students and keep it on the topic of the lesson, thus facilitating the receipt of information. Third, associations, which are an essential attribute of humor, can facilitate the process of cognitive processing, helping to keep information in long-term memory. Fourthly, humorous features that facilitate memorization and related to previously learned information, facilitate the extraction of this information from long-term memory in the future, when students answer questions when passing the exam. Humor also serves as a way for teachers to reduce the psychological distance between themselves and students, and thus increase the level of immediacy.

Taunts and other forms of aggressive humor can have a negative impact on the overall emotional climate in the audience. Another possible risk of using humor in education is that it can be misinterpreted and cause confusion among students. Humor often includes exaggeration, understatement, distortion, and even contradiction. These types of humor can lead to students not being able to understand the implied meaning and getting inaccurate information.

Keywords: humor, comic, functions of humor in education, mockery, aggressive humor, method of focal objects.

 

Юмор в потоке образов сервисной реальности

УДК 124.2

Мусийчук С.В.

Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, Институт экономики и управления.

г. Магнитогорск, Россия

Мусийчук В.В.

г. Краснодар, Россия

Аннотация. Отметим, что значение юмора в сервисной реальности отмечалось с древнейших времён. Это значение отражено в философско- литературном наследии древних, продолжает изучаться и осмысливаться в настоящее время. Юмор в сервисной реальности оказывает значительное воздействие на коммуникативные процессы создание и поддержание атмосферы. Некоторые вопросы сервисной реальности, изложенные в юмористической форме нашли свое отражения в произведениях выдающихся мастеров слова. Так же юмор помогает и решении вопросов, возникающих в системе сервисант – гость, повышая толерантность отношений.

Ключевые слова: юмор, ирония, сервисная реальность, толерантность отношений сервисантов и клиентов.

Юмор в сервисной реальности является актуальной проблемой. Современные исследования в этой области обращаются как к материалам преданий «старины глубокой», так и к современным реалиям. Определим основные понятия. Юмор в сервисной реальности целесообразно рассмотреть на основе интенций юмора. Интенции юмора, реализуемые в коммуникативной функции языка, способствуют совершенствованию коммуникативного взаимодействия, в следствии того, что одним из основных механизмов юмора является механизм смещения оценок (обесценивания и повышенной оценки). Посредством оптимизации процесса коммуникативного включения, коммуникативной адаптации, коммуникативного усиления, коммуникативной мобилизации, прямого воздействия «значимых других», исключения альтернативных воздействий, психологической поддержки и др. происходят разного рода ментальные изменения. Это проявляется в углублении понимания, сменой в характере идентификации наблюдаемого явления (поведения), ценностных ориентаций, интересов, подъеме эмоций, что в целом способствует повышению мотивации к инновационной деятельности.

В современных исследованиях сервис рассматривается в качестве становящегося вида социальной реальности, его атрибуты претерпевают динамику роста и таких трансформаций, которые усиливают самостоятельное значение сервиса. Строение сервисной реальности неизменно включает такие компоненты как: услуга; клиентурность; направленность на удовлетворение потребности в полном объеме и с ожидаемым качеством; сервисономичность и спрос; конкурентная сервисная среда; толерантность отношений сервисантов и клиентов.

Обратимся к фактам о юморе в сервисной реальности сохранившимся в произведениях мировой литературы. Значительный интерес в плане исследования юмора в сервисной реальности представляет перевод В.Т. Зверевича «Шутливых историй древних» на основе фрагментов второй книги «Сатурналий» Макробия [1]. Наряду с обсуждением разного рода серьёзных историко-культурных и научно-философских вопросов, во время пиров в декабрьский праздник в честь Сатурна, с которым древние римляне связывали введение земледелия и первые успехи культуры, участники застолья обмениваются различными старинными шутками [2]. Тема юмора в пирах, говоря современным языком, в сервисной реальности, продолжается на разных этапах развития общества. Так, у М.В. Ломоносова имеется замечательное стихотворение. Изложенное в форме научного анекдота — «Случились вместе два Астронома в пиру». Приведём этот стих-анекдот полостью.

 

Случились вместе два Астронома в пиру
И спорили весьма между собой в жару.
Один твердил: земля, вертясь, круг Солнца ходит;
Другой, что Солнце все с собой планеты водит:
Один Коперник был, другой слыл Птолемей.
Тут повар спор решил усмешкою своей.
Хозяин спрашивал: «Ты звезд теченье знаешь?
Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?»
Он дал такой ответ: «Что в том Коперник прав,
Я правду докажу, на Солнце не бывав.
Кто видел простака из поваров такова,
Который бы вертел очаг кругом жаркова?» (1761)

 

Это стихотворение исследует Т.Е. Абрамзон в статье «Научный анекдот «Случились вместе два астронома в пиру» М.В. Ломоносова: специфика дискурса» [3]. В этом стихотворении, сюжет разворачивается на фоне компонента сервисной реальности – «кухня». «Смысловое восприятие юмора в значительной степени основывается на форме. Юмористическая форма порождает трансформацию содержания. ….остроумная форма самостоятельна по отношению к смысловому содержанию, поскольку структурные изменения в форме мысли приводят к иному смыслу [4]. Приём создания юмористического эффекта – тонкая ирония или хариентизм.

Для более глубокого проникновения в сервисную реальность в связи с рассматриваемой проблемой, обратимся к работе философа, редактора, историка науки, литературного и музыкального критика, композитора, изобретателя, педагога, а также знатного кулинара и гурмэ, князя В.Ф. Одоевского (1804-1869). В «Литературной газете» в 1844 г. начали публиковаться «Лекции господина Пуфа, доктора энциклопедии и других наук, о кухонном искусств», не было секретом, кто скрывается под этой маской.«Обыкновенно с гастрономией смешивают обжорство; замечу на первый раз, что это и невежливо, и несправедливо. Люди смешивающие эти два слова, верно, не знают истории и не сильны в философии; они забывают об изящных афинских обедах, о римской пышности, о французской утонченности, наконец, о русском радушном хлебосольстве; они забывают и то, что человек, который обжирается, напивается, недостоин названия гастронома; его чувства притуплены, он делается машиной, которая поглощает все без разбора, сама не зная, как и зачем» [5, С. 96.]. И еще один фрагмент, характеризующий особенности сервисной реальности. «Чтобы уверить вас, милостивые государи, что я знаю по-гречески, я должен вас уведомить, что гастрономия есть слово греческое, и, собственно, значит «наука о законах желудка». Да, милостивые государи, гастрономия — наука, и не из последних, ибо требует познаний, размышления и тонкого, образованного вкуса — редкого качества, которое почти добродетель в благоустроенном обществе [С. 97.]. Юмора, в Лекциях господина Пуфа превеликое множество. Как в самом повествовании, так и маркированных специально. Так, например, в лекции 8 господина Пуфа представлены «Необходимые объяснения» сопровождаются «Кухонными анекдотами». Выясненными господином Пуфом в оглавление книги. В лекции 10 «Что такое гастрономия. Ее важность в общественном отношении» и лекции 13 «Новая зелень, огурцы, вишни, земляника», так же отдельными строчками оглавления являются «Анекдоты».

Только что мы рассмотрели представления о сервисной реальности на основе работы В.Ф. Одоевского, писателя XIX в. Обратимся к работам авторов XXI в. В частности, к работе Э. Бурдэна «Мясо с кровью». «Я увлекся кулинарией. потому что это — искреннее занятие, — говорит Дэвид Чень. Кухня не терпит лжи. На кухне нет бога. Он ничем не может вам помочь. Вы либо способны приготовить омлет — либо нет. Вы либо можете, либо не можете нарезать лук, разогреть сковороду, не отстать от других поваров и бесчисленное множество раз безупречно приготовить одни и те же блюда. Никакое рекомендательное письмо, никакие слова, никакие мольбы о пощаде не отменят этих прописных истин. Кухня — воплощенная меритократия, мир абсолютов» [6, С. 266]. Автор. Совершенно справедливо с нашей точки зрения подчёркивает: «Довести овощи до нужной степени готовности достаточно легко. По-моему, мы имеем право требовать этого от любого сознательного гражданина. Нарезать свежие продукты и, как минимум, понимать, что считается «сезонной едой», а также отличать зрелое от незрелого, — эти знания надлежит приобретать в том же возрасте, что и водительские права [6, C. 100].

Перейдём к рассмотрению такого кластера сервисной реальности как «сервис». Данный кластер в сервисной реальности представлен прежде всего профессиональной деятельностью официанта. Сервис подразумевает наряду со специальными знаниями официанта (меню, правила подачи различных блюд и напитков, владение приемами сервировки и т.п.), является такая составляющая профессиограммы как процесс общения с клиентом. Официант является звеном, непосредственно общающимся с гостем и осуществляющим продажу всей ресторанной продукции. Соответственно официант может сгладить некоторые ошибки кухни за счет качественного сервиса и создания дружелюбной атмосферы или же наоборот, свести на нет, все усилия кухни, по созданию высокого уровня гастрономии. Для маленьких посетителей, в ряде заведений сервисной реальности разрабатывается специальное детское меню. Иногда в юмористической форме.

Для маленьких посетителей, в ряде заведений сервисной реальности разрабатывается специальное детское меню. Иногда в юмористической форме

В связи с анализом кластеров сервисной реальности «атмосфера», «кухня», «сервис» обратимся к мнению А. Инча: «Для успешного приёма необходимы следующие простые составляющие: интересные гости, поощрение к беседе, вкусная еда и хорошее обслуживание. Но самым важным является тёплая доброжелательная атмосфера» [7, С. 115].

Многое для создание атмосферы делают сами сервисанты. Вклад гостей заведения, так же имеет колоссальное значение для создания атмосферы. Хочется привести пример поведения гостей одного из ресторанов.Этому предшествовала спортивная игра в Берлине, на какой сборная России со счетом 3−1 по сетам победила французских волейболистов и завоевала путевку на  Олимпиаде 2016 года в Рио-де-Жанейро. Как следует из видео, которое было опубликовано либеро сборной России Алексеем Вербовым на своей странице в Instagram, после финального матча французские волейболисты, оказавшиеся в одном ресторане с россиянами, встали в ряд и, обнявшись за плечи и пританцовывая, спели известную русскую песню «Калинка» под аплодисменты всех присутствующих.

Иногда  юмор применяется и в таких вопросах,
как взаимоотношения сервисантов и гостей заведения.

Иногда, юмор применяется и в таких вопросах, как взаимоотношения сервисантов и гостей заведения.

Таким образом отметим, что значение юмора в сервисной реальности отмечалось с древнейших времён. Это значение отражено в философско- литературном наследии древних, продолжает изучаться и осмысливаться в настоящее время. Юмор в сервисной реальности оказывает значительное воздействие на коммуникативные процессы создание и поддержание атмосферы. Некоторые вопросы сервисной реальности, изложенные в юмористической форме нашли свое отражения в произведениях выдающихся мастеров слова. Так же юмор помогает и решении вопросов, возникающих в системе сервисант – гость.

 

Библиографический список

  1. Зверевич В.Т. Шутливые истории древних (Фрагменты второй книги «Сатурналий» Макробия // Грани историко-философской науки. К 70-летию профессора К.Н. Любутина. Сборник научных трудов / Под редакцией А.В. Перцева. Екатеринбург, Издательство: Типография АТгрупп, 2005. С. 10 -20.

2.Макробий. Сатурналии. Книга вторая / Пер. с лат. и греч., прим. и указатели В. Т. Звиревича // Исседон: альманах по древней истории и культуре. — Екатеринбург: [Уральский государственный университет], 2005. — Т. 3. — С. 226—251.

3.Абрамзон Т.Е. Случились вместе два астронома в пиру» М.В. Ломоносова:: специфика дискурса // Проблемы истории филологии, культуры. 2010. № 4. С. 94-99.

4.Мусийчук М.В. Приемы остроумия в схемах и таблицах. Методические указания к спецкурсу «Психология креативности» / Магнитогорск, 2003. С. 3.

5.Одоевский В.Ф. Кухня: Лекции господина Пуфа, доктора энциклопедии и других наук о кухонном искусстве/Изд-во Ивана Лимбаха, 2007.

  1. Бурдэн Э. Мясо с кровью/пер. с анг. В. Сергеевой — М. :Астрэль: CORPUS, 2012.
  2. Инч А. 1000 правил сервировки и столового этикета. Безупречные рекомендации лучшего английского дворецкого / А. Инч, А. Херст. – М.: АСТ: Астрель, 2009.

 

Abstract: Note that the value of humor in the service reality has been noted since ancient times. This meaning is reflected in the philosophical and literary heritage of the ancients, continues to be studied and comprehended at the present time. Humor in the service reality has a significant impact on communication processes creating and maintaining the atmosphere. Some questions of service reality, set out in humorous form, found their reflection in the works of outstanding masters of the word. Just as humor also helps to resolve issues arising in the service-guest system, increasing the tolerance of the relationship.

Keywords: humor, irony, service reality, tolerance of relations of service and customer

 

 

 

Применение юмора в социально-психологическом тренинге, направленном на формирование групповой сплоченности

УДК 159.9.07

Лабунская Т. А.

ФГБОУ ВО «Магнитогорский государственный технический университет Им. Г.И. Носова», Институт гуманитарного образования

г. Магнитогорск, Россия

Аннотация: Одним из многих факторов, определяющих успешность обучения в образовательных учреждениях, занимает сплоченность учащихся, которая формируется посредством социально-психологического тренинга. В статье приводится обзор работ рассматривающих проблему сплоченности формируемой средствами социально-психологического тренинга; основные принципы и истоки практического применения социально-психологического тренинга. Обращается внимание на то, что в процессе разработки программы социально психологического тренинга необходимо руководствоваться особенностями, связанными с учетом методологических аспектов психолого-педагогических исследований в образовании. Также, обосновывается важность методического инструментария при разработке и проведении социально-психологического тренинга.

Для создания в группе на социально-психологическом тренинге положительной атмосферы, рекомендуется применять юмор. В статье обосновывается, то, что создать такую обстановку, в которой участники проявляют толерантность, не отстаивают собственное мнение, как единственно верное, признают возможность существования разных точек зрения, помогает юмор. Юмор разряжает обстановку в группе, способствует экспериментированию, творческой импровизации и интеграции.

Ключевые слова: юмор; игра; социально-психологический тренинг; сплоченность учащихся.

Одним из многих факторов, определяющих успешность обучения в образовательных учреждениях, занимает сплоченность учащихся, которая формируется посредством социально-психологического тренинга. Проблема групповой сплоченности раскрывает не только особенности межличностных отношений в группе, но и единство ценностных ориентаций, целей и мотивов совместной деятельности. В формировании благоприятного социально-психологического микроклимата и психологической атмосферы в проведении социально-психологического тренинга большую роль играет методический инструментарий, с помощью которого выстраивается его структура, позволяющая корректировать и развивать когнитивный, эмоциональный и деятельностный компоненты сплоченности, тем самым оказывает влияние на успешность межличностных отношений.

Создание комфортного микроклимата, доверительного общения, способствует обретению участниками уверенности и стремлению к творческому обучению. Одним из самых эффективных способов, создания такой атмосферы являются – Игры. Они дают возможность использовать психологическую энергию игры в запланированных учебных процессах[12].Участники понимают, что удовлетворить их многочисленные и противоречивые ожидания нелегко. Многих заботит вопрос собственной безопасности, сомнения и страхи оценки окружающих. Поэтому задача заключается в том, чтобы создать в группе положительную атмосферу, полную юмора, создать такую обстановку, в которой участники проявляют толерантность, не отстаивают собственное мнение, как единственно верное, признают возможность существования разных точек зрения. Юмор разряжает обстановку в группе, способствует экспериментированию, творческой импровизации и интеграции. Необходимо уметь с юмором относиться и к собственным промахам.

В работе Мусийчук М. В. подробно и убедительно приведены доказательства роли и влияния юмора на процесс образования: «…Величайшее заблуждение в отношении учебного процесса состоит во мнении, что этот процесс должен проходить угрюмо». Эти слова Дж. Родари могут служить превосходным эпиграфом к пониманию сущности проблемы юмора в образовании. Проблема юмора в образовании рассматривается в различных аспектах: с точки зрения общих проблем педагогики (дошкольной, школьной и вузовской, послевузовского самообразования, дополнительного образования детей); как воплощение в учебно-методических материалах по отдельным отраслям знаний (предметам); как исследование возрастных особенностей обучающихся; как формирование различных умений и навыков. Анализ выделенных направлений позволяет констатировать, что проблемы юмора в плане решения общих проблем педагогики рассматриваются с точки зрения исследования психолого-педагогических основ юмора, как средства обучения и воспитания» [7, с. 64].

В статье «Профессиональное становление и развитие личности будущих психологов на основе когнитивно-аффективного потенциала юмора» [8] подчеркивается, что юмор важен в процессе изучения предметов в различных областях знаний и особенное звучание юмор приобретает в подготовке к будущей профессиональной деятельности психологов.«Между тем очевиден и такой факт, что междисциплинарный характер юмора, создает дополнительные условия для развития творческих способностей личности в процессе обучения. Наряду с этим пристальный анализ показывает, что в настоящее время в отечественной педагогической практике ощущается дефицит методических рекомендаций, направленных на межпредметные связи, формирующие представление о всеобщем характере действия механизмов юмора и прежде всего в области творческой деятельности, творческого мышления, интеллектуальной активности личности» [7, с. 65].

Наиболее эффективным видом деятельности в плане формирования сплоченности является активное социально-психологическое обучение, проводимое в тренинговой группе.Тренинговая группа представляет собой одну из, разновидностей малой группы, которая традиционно рассматривается как «немногочисленная по составу группа, члены которой объединены общей социальной деятельностью и находятся, в непосредственном личном общении, что является основой для возникновения эмоциональных отношений, групповых норм и групповых процессов» [1]. Специфика тренинговой деятельности позволяет ускорить процессы, происходящие в группе, повысить мотивацию групповой деятельности, с помощью определенных тренинговых упражнений воздействовать на участников, целенаправленно формировать их единство.

В работе Макарова Ю.В. освещен подробный анализ основных теорий и концепций групповой сплоченности в зарубежной и отечественной социальной психологии. Рассматривается модель групповой сплоченности через формирование единства в трех сферах: эмоциональной, когнитивной и поведенческой. Итогом исследования Макарова Ю.В. стал вывод: «В реальном процессе межличностного взаимодействия эмоциональная, поведенческая и ценностная составляющие группового единства тесно связаны между собой. Групповое единство возникает как синтез эмоциональных переживаний, ценностных отношений, совместных действий членов группы, что обусловливает качественно новый уровень взаимоотношений в группе — групповую сплоченность» [6].

Термин «социально-психологический тренинг» — авторство принадлежит немецкому ученому М. Форвергу(СПТ). В настоящее время, по данной проблеме накоплен определенный опыт теоретических и практических исследований. Ученые нашей страны проводили первые исследования в этой области в начале 80-х годов. Работы Л.А.Петровской раскрывают теоретические и методические проблемы социально-психологического тренинга наиболее полно [10].Истоки практики СПТ начали складываться в США после второй мировой войны. Исторически, как считает Т.Милз, она выросла из концепции «групповой терапии», разработанной Т.Бурроу в 20-е гг.Одним из первых, кто применил и развил идеи Т.Бурроу, были У. Байон (в Англии) и Э. Семрад (в США). Форма работы, которую проводил Э. Семрад, получила название «групп самоанализа». Участники группы, наблюдая за своим взаимодействием, обсуждая предполагаемые механизмы функционирования группы, ставили перед собой цель познать свой коллективный опыт [2].Многообразие теоретических изысканий породило огромное количество различных программ и форм группового тренинга.

В ходе СПТ происходит овладение определенными социально-психологическими знаниями и коррекция поведения личности, формируются навыки межличностного взаимодействия, развиваются рефлексивные способности (например, способность анализировать ситуацию и собственное поведение), умение гибко реагировать на ситуацию и быстро перестраиваться в различных условиях [5]. В процессе тренинга возможно изменение стереотипов, имеющихся у участников группы и мешающих им справляться с нестандартными обстоятельствами профессиональной деятельности.

Таким образом, социально-психологический тренинг — это форма обучения, представляющая собой особым образом организованное взаимодействие членов малой группы, в которой осуществляется воздействие, направленное на развитие у личности необходимых навыков эффективного взаимодействия через общение [3].

Объединяя в себе элементы реального и лабораторного эксперимента, социально-психологические тренинги являются эффективным средством психологического воздействия, позволяющим решать широкий круг задач в различных областях. В работе O.Н. Истратова находим такое определение: «Социально-психологический тренинг — один из методов активного обучения и психологического воздействия, осуществляемого в процессе интенсивного группового взаимодействия и направленного на повышение компетентности в сфере общения, в котором общий принцип активности обучаемого дополняется принципом рефлексии над собственным поведением и поведением других участников групп. Для такой рефлексии и саморефлексии в группе создаются максимально благоприятные условия, основанные на ряде принципов» [4].

Основные принципы социально-психологического тренинга:

— качественные изменения процессов общения в группе;

— активная позиция участника тренинга;

— ограничение обсуждения – событий, лишь в рамках «здесь и сейчас»;

— персонификация высказываний;

— намеренная межличностная обратная связь;

— высокая степень включенности эмоциональной сферы участников.

Методы социально-психологического тренинга прочно вошли в различные сферы деятельности человека. Впервые они стали использоваться в США, а с середины 60-х годов в Европе. К становлению тренинга причастны различные научные дисциплины: социальная психология, социология, социальная философия, психиатрия, клиническая психология, педагогика, психология управления и др. [3].

В ходе провидения СПТ методическим инструментарием для осуществления формирования сплоченности в группе являются упражнения, сформированные с определееной направленностью на решение задач, одна из которых — создание положительной атмосферы в группе;развитие и совершенствование навыков конструктивного общения с помощью игрового взаимодействия. Проводя исследование теории данного вопроса, в подготовке к проведению СПТ и сбору методического материала было принято решение включить в состав тренинговых упражнений упражнение «Веселая минутка»,основой для которого стала работа Мусийчук М.В. «Развитие креативности или дюжина приемов остроумия»[7].В упражнение «Веселая минутка» вошли упражнения такие как юмористические загадки, задачи – шутки и др.

В ходе исследования, проведенная методика на определение индекса групповой сплоченности К.Э. Сишора до и после проведения СПТ показала: уровень групповой сплоченности – 10,2 баллов – средняя (до проведения СПТ) и уровень групповой сплоченности – 16,1 баллов – высокий (после проведения СПТ)[11, с. 179]. В исследовании принимали участие 22 чел. студенты 1 курса ФГБОУ ВО «Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова» Магнитогорск. Результаты проведения методики, явно показывают положительное влияние и эффективность проведения СПТ.

Для выбора максимально эффективной и действенной программы СПТ, нами были изучены результаты исследований Ю. В. Макарова и истоки практического применения СПТ как в отечественной, так и зарубежной практике, учтены основные принципы СПТ. Так же рассмотрены инновационный подход в работе Мусийчук М.В. и создание комфортного микроклимата посредством — игры в работе К. Фопель. Это способствовало проведению СПТ с максимальным результатом. Из вышеперечисленного, следует, что игровая форма проведения тренинговых упражнений, использование упражнений основанных на характере действия механизмов юмора, наиболее успешна и позволяет не только оптимизировать социально-психологический климат, сплотить учащихся, но и повысить успешность обучения. Отдавая предпочтение именно такой форме проведения тренинга, мы создали условия для более эффективной программы, которая помогла нам максимально сплотить учащихся

Библиографический список

  1. Андреева Г.М. Социальная психология. М., Аспект пресс, 2001. 213 с.
  2. Вачков И.В. Основы группового тренинга. – М.: Ось-89, 2000.
  3. Дикарева А.Я., Мирская М.И. Социология труда. М.: Высшая школа, 1989. 213 с.
  4. Истратова O.Н. Справочник по групповой психокоррекции. –
  5. 2-е изд. — Ростов н/Д: Феникс, 2008. 443 с.
  6. Ковалев Г.А. Об активном социальном обучении как методе оптимизации возможностей субъекта общения. Личность в системе общественных отношений. Ч.З.М., 1983. 530 с.
  7. Макаров Ю.В. Формирование групповой сплоченности средствами социально-психологического тренинга // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2010. № 128. С. 72-83.
  8. Мусийчук М.В. Развитие креативности или дюжина приемов остроумия. Магнитогорск: МаГУ, 2008.с.64-65
  9. Мусийчук М.В. Профессиональное становление и развитие личности будущих психологов на основе когнитивно-аффективного потенциала юмора // Профессиональная ориентация. 2017. № 1. С. 260-276.
  10. Мусийчук М.В. Философско-педагогический дискурс научно-популярной литературы о юморе // Мир науки. 2016. Т. 4. № 1. 35 с.
  11. Петровская Л. А. Теоретические и методические проблемы социально-психологического тренинга. М., 1982. 168с.
  12. Фетискин Н.П., Козлов В.В., Мануйлов Г.М. Социально-психологическая диагностика развития личности и малых групп. М., Издательство Института Психотерапии. 2005. С. 179-180.
  13. Фопель К. Сплоченность и толерантность в группе. Психологические игры и упражнения. Пер.с нем. — М.: Генезис, 2002. — 336с.

 

Abstract.One of the many factors that determine the success of training in educational institutions is the cohesion of students, which is formed through social and psychological training. The article provides an overview of the works considering the problem of cohesion formed by means of socio-psychological training; the basic principles and origins of the practical application of socio-psychological training. Attention is drawn to the fact that during the development of the program of socio-psychological training it is necessary to be guided by the peculiarities associated with the methodological aspects of psychological and pedagogical research in education. The importance of methodological tools in the development and conduct of socio-psychological training is also substantiated.

To create a positive atmosphere in the group at the socio-psychological training, it is recommended to use humor. The article substantiates that humor helps to create an environment in which participants show tolerance, do not defend their own opinion as the only correct one, recognize the possibility of the existence of different points of view. Humor discharges the atmosphere in the group, promotes experimentation, creative improvisation and integration.

Keywords: humor; game; socio-psychological training; the unity of the students.

 

Юмор и ирония в политическом дискурсе: основные модели, речевые приемы и функции

УДК 81’27

А.С. Зотова

Уральский государственный педагогический университет, г. Екатеринбург, Россия

Аннотация. Рецензия на монографию Н.Б. Руженцевой, Е.В. Шустровой, М.Б. Ворошиловой «Юмор и ирония в политическом дискурсе». Юмор и ирония рассматриваются как виды комического, в первую очередь находящие свое воплощение в политическом дискурсе, также раскрыты вербальные и невербальные проявления юмора и иронии данного дискурса.

Ключевые слова: юмор, ирония, комическое, политическая коммуникация, политическая карикатура, политический дискурс.

Abstract. Review of N. B. Ruzhentseva, E. V. Shustrova, M. B. Voroshilova monograph «Humour and irony in a political discourse». The humour and irony are considered as types comic, first of all finding the embodiment in a political discourse, verbal and nonverbal manifestations of humour and irony of this discourse are also opened.

Keywords: humour, irony, comic, political communication, political caricature, political discourse.

 

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект №16-18-02102)

 

Рецензируемая монография «Юмор и ирония в политическом дискурсе» коллектива авторов Н.Б. Руженцевой, Е.В. Шустровой, М.Б. Ворошиловой отразила необходимые теоретические компоненты юмора и иронии как видов комического, которые позволяют сформировать представление о данных понятиях в ключе политического дискурса. Так, например, юмор выполняет функции:

  • политической социологизации;
  • коммуникативную;
  • идентификации и дифференциации;
  • сплоченности;
  • конфликта и согласия.

Ирония позиционируется как более жесткий вид комического и соотносится с насмешкой, вызывающей негативно-оценочное отношение к объекту иронии и активизирующей критическое мышление адресата. Авторы акцентируют внимание на том, что считают «иронию не тропом, а типом авторской эмоциональности.

Отдельным вопросом в монографии рассматривается комическое в массмедийном политическом дискурсе. Приведен яркий пример смены парадигмы публицистического текста в 1990-е годы в русле «языковой раскованности». Безусловно, внимание привлекает и раздел монографии «Ирония как средство атаки на адресата и контратаки», в котором авторы продемонстрировали ее применение на актуальных украинских событиях, вызвавших во всем мире общественный резонанс. Именно в данных критических условиях ирония становится орудием борьбы за умы общественности.

Отдельные главы посвящены юмору и иронии в политическом дискурсе. Н.Б. Руженцева рассматривает юмор на примере юмористических рассказов Андрея Колесникова – известного российского журналиста, который является исполнительным директором «Коммерсант-Холдинга». Юмор проявляется на разных уровнях макроструктуры текста: на уровне заголовков, на уровне субъектной организации текста, на уровне композиции, на уровне ситуации, стоящей за текстом. Авторы монографии подчеркивают, что юмор в отличие от иронии «политкорректен по отношению к основным ценностям политического нарратива», а ирония, наоборот, неполиткорректна «и к основным, и к более частным ценностям политического нарратива, превращая их в антиценности».

Подробно представлены основные функции комического в политических слоганах (позиционирования, идентификации кандидата, формирования имиджа кандидата, побуждения), которые подчеркивают намеренность действия, показательно выстраивают сложную схему речевого воздействия в политическом дискурсе.

Несомненным достоинством монографии является презентация политической карикатуры как орудия неформальной коммуникации (М.Б. Ворошилова), поскольку в настоящее время карикатура чутко реагирует на политические изменения в обществе и является своего рода лакмусовой бумажкой политических событий. В качестве основных символов карикатура использует официальные (Кремль, звезда, двуглавый орел) и неофициальные (медведь, матрешка, водка и др.) образы, что характеризует некоторую стереотипность мышления в преставлении российских граждан западными СМИ.

Огромный интерес представляет материал по методикам анализа креолизованного политического текста. В качестве примера Е.В. Шустровой представлена риторика Б. Обамы и карикатура на него, которая, безусловно, является актуальным и интересным материалом для прочтения не только специалистам в этой области, но и широкому кругу читателей.

Монографию отличают стройность и логичность предъявления материала, строгая продуманность и доказательность приводимых аргументов. Рекомендуется использовать материалы данного издания в рамках отдельных курсов по риторике, политической коммуникации, политической лингвистике и др. для углубленного изучения темы юмора и иронии в политическом дискурсе. Материалы монографии способствуют повышению профессиональной компетенции преподавателей в данной области исследования и могут послужить мотивацией к изучению других аспектов политического дискурса.

 

Библиографический список

  1. Ворошилова М.Б. Пятая ветвь власти: функции политического юмора / М.Б. Ворошилова // Образование и наука : материалы 4-й рег.науч-практ. конференции (Новоуральск, 2010). – с.113-116.
  2. Руженцева Н.Б. Массмедийный политический дискурс: давление контекста и давление контента в свете украинских событий / Н.Б. Руженцева // Имплицитные и эксплицитные стратегии в восточноевропейском политическом дискурсе : материалы рос.секции междунар.конференции. – Екатеринбург : Урал. гос. пед.ун-т ; Цюрих : Цюрихский ун-т, 2014. – с.119-132.
  3. Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации / А.П. Чудинов ; Урал.гос.пед.ун-т. – Екатеринбург, 2005.
  4. Шустрова Е.В. Дискурс Барака Обамы: приемы и образы / Е.В. Шустрова // Политическая лингвистика. – 2010. — №2 (32). – с.77-91. 

 

REFERENCES

  1. Voroshilova M. B. Fifth branch of the power: functions of political humour / M. B. Voroshilova//Science and education: materials of the 4th reg.nauch-prakt. conferences (Novouralsk, 2010). – page 113-116.
  2. Ruzhentseva N. B. Mass media political discourse: pressure of a context and pressure of content in the light of the Ukrainian events / N. B. Ruzhentseva//Implicit and explicit strategy in the East European political discourse: mezhdunar.konferention ros.sektion materials. – Yekaterinburg: Urals. state. ped.un-t; Zurich: Zurich un-t, 2014. – page 119-132.
  3. Chudinov A. P. A metaphorical mosaic in modern political communication / A.P. Chudinov; Ural.gos.ped.Un-t. – Yekaterinburg, 2005.
  4. Shustrova E. V. Barack Obama’s discourse: receptions and images / E.V. Shustrova//Political linguistics. – 2010. — No. 2 (32). – page 77-91.

Юмор как средство коммуникации политических лидеров 

УДК 316.6

 Д.В. Тупикина 

Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, Институт гуманитарного образования. г. Магнитогорск, Россия

Аннотация: В данной статье рассматривается важность использования юмора в политической сфере общества на примере современных российских политических лидеров. Проводится анализ функций юмора в политическом смехе современной России и выявляются приемы остроумия в высказываниях некоторых современных политических лидеров. 

Ключевые слова: Юмор, комическое, коммуникация политических лидеров, тонкий юмор, ирония, сарказм, приемы остроумия.

Abstract: This article discusses the importance of humor in the political sphere of society on the example of modern Russian political leaders. The analysis functions in the political humor laughter modern Russia and identify techniques of wit in the statements of some of the current political leaders. 

Keywords: humor, comic, communication of political leaders, subtle humor, irony, sarcasm, wit techniques.

 

Смех, юмор, комическое занимают важное место в духовной жизни индивида и социальных слоёв любого уровня. Эти явления пронизывают все сферы жизни, в том числе и политическую культуру общества. Данная тема актуальна, так как юмор, комическое в исполнении политиков выполняют такие важные функции, как:

— привлекают внимание аудитории,

— создают атмосферу дружелюбия,

— отстаивание своих позиций говорящим и вопрошающим,

— дискуссия с оппозицией,

— оживляют выступление и пр. [1]

В сфере политики юмор играет важную роль. Разуваев В.В. исследовал важность политического смеха в книге «Политический смех в современной России» [2] 

Вербальная смеховая культура русского народа имеет давние традиции. В этом плане представляет значительный интерес монография Гневэк О.В., в которой обозначается, что смеховая культура русского народа существует и в политической реальности народа и его лидеров.[3] Иванюшкин А.А. указывал на то, что юмор является фактором взаимодействия общества и власти.[4] 

Мусийчук М.В. пишет следующее: «Юмор в значительной степени оптимизирует процесс воздействия политических лидеров на электорат, особенно в процессе организации и проведении информационной части избирательных кампаний, PR-воздействия на аудиторию». [5] Важную роль в политическом юморе играет ирония в виде халеазма, иногда перерастающего в сарказм. В данной статье анализируется политический «тонкий юмор». 

Преподнесение информации с положительными эмоциями на основе юмора – одна из важных задач современных политиков. Отметим интересную работу Фурсова А.Л. «Собеседование с юмором: игровые формы профессионального отбора молодых специалистов в медиа-сфере». В своей работе он пишет, что главным оружием современного мира можно считать информацию. [6] В настоящее время в международных политических дискуссиях и бриффингах можно отметить проявление умения политических ораторов в использовании юмора. Юмор в речи политиков может быть оценён как профессионально значимое качество личности политического лидера.

Одним из ярких мастеров «тонкого юмора» хочется назвать российского министра иностранных дел Сергея Лаврова Викторовича. Этого политического лидера американская газета «The Washington Post» удостоила высокого звания «геополитического тролля». Российский министр иностранных дел после подписания шестью странами (США, Великобритания, Германия, Франция, Россия) соглашения по ядерной программе Ирана, тонко подметил, что теперь Америке не придется создавать систему ПРО по всей Европе. 

Во время недавних событий на Украине европейский комиссар Кэтрин Эштон, при посещении делегации НАТО Майдана, вместе с коллегами устроила благотворительную акцию и кормила оппозиционеров печеньем. Впоследствии, при встрече глав МИД России и Евросоюза, Сергей Лавров предложил ей чаю с печеньем со словами «Не такое как на Майдане, но тем не менее».[7] Сергей Лавров искусно использует тонкий юмор в дипломатии, что позволяет ему вежливо и без излишней агрессии отстаивать свою точку зрения, при этом показывая слабые стороны и несостоятельность доводов оппонентов. 

Несомненно, в умении политического «тонкого юмора» необходимо выделить официального представителя МИД Марию Владимировну Захарову. Марию Захарову называют «Русской супер-женщиной». Несмотря на все, она продолжает иронично отвечать на вопросы журналистов во время конференций. Еще одним подтверждением значения юмора в политике можно выделить тот факт, что в данный момент ее активность в социальной сети Facebook отслеживают многие политические фигуры и журналисты. Не так давно в одном из постов Захарова на своей странице в Facebook прокомментировала сообщения о том, что суд в Киеве выдал ордер на арест министра обороны России Сергея Шойгу. Она отметила, что « Это сильнейшая история: воевать с Россией (именно в этом состоянии находится Украина, по заявлению ее руководства) путем вызова министра обороны в районный суд». Мария Захарова поинтересовалась, почему Шойгу вызвали в суд «одного, без танкистов, которые, также по заявлению киевского руководства, «бороздят украинские просторы». «Получается, или танкисты не виноваты и пускай себе воюют. Или районный суд испугался, что ребята, будучи людьми вежливыми, на самом деле могут подъехать в Печерский район Киева, если вызовут», — отметила Захарова.[8]

В совместной работе Мусийчук М.В. и Гневэк О.В. отмечается, что одним из основных механизмов юмора является механизм смещения оценок (обесценивания и повышенной оценки).[9] В другой общей работе раскрывается когнитивно-аффективная сущность юмора в форме и содержании символов юмора, таких, как улыбка, зубы, солнце и других. [10]

Во время брифинга (12.04.2016) Мария Захарова, с позволения журналистов, рассказала анекдот про президента Украины Порошенко Петра Алексеевича и Крым. «Я позволю себе рассказать анекдот, который мне кажется очень уместным в данном случае. Когда небезызвестный руководитель Украины обращается в молитвах к Всевышнему: «Помоги вернуть Крым». А ему отвечают: «Крым вы уже вернули, теперь пора вернуть деньги», — сказала Захарова, комментируя резолюцию Европарламента по Крыму. В данном примере реализован такой прием остроумия, как игра слов в варианте двойного истолкования. «Игра слов», или французский аналог – каламбур, связан с многозначностью, то есть с преобразованием значения слова (слов) в ходе сообщения [11].

И, конечно же, «Русская супер-женщина» не могла не осмыслить через юмор ин-цидент с внешним видом Михаила Саакашвили на антикоррупционном форуме в Днепропетровске. На ситуацию, когда президент Грузии во время интервью с журналистами отвлекся на телефонный разговор, забыв о включенных камерах, и начал жевать свой галстук Мария Захарова не отреагировала. Но в марте экзотический вид одесского губернатора тут же был иронически оценен Марией Захаровой. Михаил Саакашвили вышел на выступление на антикоррупционном форуме в Днепропетровске с заправленной в носки штаниной. «После того как Кондолиза Райс послала украинцев в Либерию, чтобы радовались тому, что у них есть, меня трудно было чем-то удивить. Но, между прочим, вот это американское протеже «на лабутенах и в … штанах» имеет амбициозные политические планы на Украине», — разразилась остротами в социальной сети дипломат. [12]

Главам МИД Германии, России и Великобритании – Франку-Вальтеру Штайнмайеру, Сергею Лаврову и Филипу Хэммонду — было предложено оценить в процентах перспективы прекращения насилия в Сирии. 

«Штайнмайер лаконично ответил 51%. Лавров начал объяснять, что необходимо всем выполнять взятые на себя обязательства, ответственно подходить к принятым решениям, коллективно взаимодействовать по вопросу урегулирования, а так как в этом есть сомнения, дал 49%. Хэммонд сказал, что во всем виноват Кремль», — отметила Захарова в Facebook. Мария Захарова высказалась, что ситуация напоминает «анекдот, основанный на реальных событиях».[13] В данном примере используется намек как прием остроумия. А именно, намек в форме аллюзии, то есть указание на что-то всем известное. 

Мария Захарова – сильный политический лидер, владеющий великолепным юмором и остротой ума, не оставляющая равнодушным электорат. 

Ряд высказываний Путина Владимира Владимировича – президента Российской федерации – можно назвать самыми обсуждаемыми и акцентированными в СМИ, благодаря сатирической концепции. На многих выступлениях Владимир Владимирович не упускает возможности сострить, рассказать анекдот, разрядить обстановку. Так на вопрос немецкого журналиста: «Считаете ли вы правильным негативное отношение Германии к атомной энергетике?» Путин В.В. ответил: «Почему-то немецкой общественности не нравится атомная энергетика. Я хочу на это ответить комментарием. Вот, но…я вообще не понимаю, а чем вы будете топить? Газа не хотите, атомную энергетику вы не развиваете. А чем вы будете, дровами топить? Но за дровами тоже в Сибирь надо ехать». На данное замечание зал рассмеялся. В примере была использована ирония в форме сарказма. При использовании иронии в форме сарказма происходит не только усиление контраста выражаемого и подразумеваемого, но и немедленное обнажение подразумеваемого. 

После слов Медведева Д.А., выступавшего в Оренбурге на заседании президиума совета при Путине по развитию местного самоуправления, о том, что: «Такие вещи, как мздоимство, чиновничий произвол, — хроническая болезнь нашей страны, и в царское время, и в советское время — одно и то же», — президент России в подтверждение этого тезиса рассказал анекдот про американского разведчика: «Приходит шпион на Лубянку сдаваться, а у него спрашивают: «Из какой страны?» — «Из США». — «Тогда вам в пятый кабинет». Там интересуются: «Оружие есть?» — «Есть». — «Тогда вам в седьмой». Там спрашивают: «А средства связи есть?» — «Есть». — «Тогда вам в десятый». — «Ну а задание у вас есть?» — «Разумеется, есть». — «Тогда идите и выполняйте его и не мешайте работать». [14] Анекдот, рассказанный президентом, вызвал позитивную реакцию, тем самым не утратив истинного смысла обсуждаемой проблемы. Также в данном примере использовался прием остроумия ложное усиление, которое характеризуется перемещением смыслового центра на алогичное уточнение.

В Ялте были проведены переговоры Путина и Тимошенко, во время которых Россия и Украина договорились скорректировать договоренности в газовой сфере, в том числе о новых объемах. Об этом премьер-министр РФ Владимир Путин и премьер Украины Юлия Тимошенко заявили в Ялте на пресс-конференции. В то же время в Киеве проходила встреча президента Украины В.А. Ющенко и Грузии М.Н. Саакашвили.
На просьбу одного из журналистов прокомментировать данный факт Путин ответил следующее: «Двум президентам есть о чем поговорить, что обсудить. Бойцы вспоминают прошедшие дни … о том, как продули битвы». И посоветовал двум президентам идти на ужин без галстуков, «которые сейчас в цене. Неровен час… вы меня понимаете. Слопает гость Ющенко галстук …» [15] В примере использовался прием остроумия ирония в виде сарказма, жесткой насмешки. 

Юмор, комическое являются составляющими не только повседневности, обыденности, но и политики. Юмор «в руках» умелого оратора и политического лидера может привести к поддержке со стороны общественной массы или к неудобству оппозиционера. Но политика – дело тонкое. Неудачная шутка политического лидера может привести к конфликтным ситуациям. Именно поэтому политический лидер должен обладать такими качествами как остроумие и чувство юмора.

 

Библиографический список

  1. Зелезинская Л.А. Юмор как средство политического влияния. №3 (20), Год: 2012, Страницы: 73-77.
  2. Разуваев В.В. Политический смех в современной России. М.: Теис, 2002. – 262с.;
  3. Гневэк О.В. Специфика вербальной смеховой культуры русского народа, Монография. Магнитогорск: изд-во «МаГУ», 2011. — 297с.
  4. Иванюшкин, А. А. Политический юмор как фактор взаимодействия общества и власти : автореф. дис. … канд. полит. наук / А. А. Иванюшкин; Московский пед. гос. ун-т. – М., 2006. – 21 с.; 
  5. Мусийчук М.В. Коммуникативный механизм юмора как средство эффективного воздействия политического лидера // Мир науки. 2015. № 3. С. 35. 
  6. Фурсов А.Л. Собеседование с юмором: игровые формы профессионального отбора молодых специалистов в медиа-сфере» / Хумор и сатира в координатите на XXI век: сборник от научни статии / Редактор-сост. М.Н. Капрусова. – Варна: ЦНИИ «Парадигма», 2016. – 92 с.; 
  7. Горобец Д. Геополитический тролль Сергей Лавров [Электронный ресурс] // Русское Агентство Новостей. 2015. URL: http://xn—-ctbsbazhbctieai.ru-an.info (дата обращения: 25.09.2016);
  8. Одиноков Е. Захарова поиронизировала над решением киевского суда об аресте Шойгу [Электронный ресурс] // РИА Новости. М. 2016. URL: https://ria.ru/world; (дата обращения: 25. 09. 2016);
  9. Gnevek O.V., Musiichuk M.V. Multifunctionality of humor as a mechanism for probabilistic forecasting // Harvard Journal of Fundamental and Applied Studies. 2015. № 1 (7). С. 266-272.
  10. Мусийчук М.В., Гневэк О.В. Когнитивно-аффективная сущность юмора в форме и содержании символов юмора // В сборнике: Ананьевские чтения — 2006 Материалы научно-практической конференции. Под редакцией Л.А. Цветковой, А.А. Крылова. 2006. С. 203-205. 
  11. Мусийчук М.В. Развитие креативности или дюжина приемов остроумия. Магнитогорск, 2008. 
  12. Маткин Е. «Русская суперженщина»: 10 громких высказываний Марии Захаровой [Электронный ресурс] // ТВЦ. М. 2016. URL: http://www.tvc.ru/news; (дата обращения: 25. 09. 2016);
  13. Астапкович В. Захарова рассказала анекдот про русского, англичанина и немца [Электронный ресурс] // РИА Новости. М. 2016. URL: https://ria.ru/world/; (дата обращения: 25. 09. 2016);
  14. Гамов А. Путин рассказал анекдот: «Приходит шпион сдаваться…» [Электронный ресурс] // Комсомольская Правда. М. 2011. URL: http://www.kp.ru/; (дата обращения: 25. 09. 2016);
  15. Веббер А. Путин посоветовал Ющенко на встречу с Саакашвили идти без галстука, оба президента обиделись [Электронный ресурс] // Журнал курьёзов. М. 2009. URL: http://perly.ru; (дата обращения: 25. 09. 2016).

Когнитивные и аффективные основания юмора

УДК 100.73

М.В.Мусийчук 

Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, г. Магнитогорск, Россия

 

Аннотация: В статье показано, что процесс порождения юмористического высказывания является коммуникативным действием, производимым с целью изменения равновесия в коммуникативной ситуации и ориентирован на создание определенной материальной знаковой структуры, предназначенной для восприятия партнером по коммуникативной ситуации (реципиентом). Получаемая в процессе порождения юмора знаковая структура организуется таким образом, чтобы в процессе понимания в сознании реципиента были генерированы определенные мыслительные структуры (смыслы), которые в процессе восприятия изменили бы его концепты и/или структуры общих знаний и, возможно, стали бы причиной возникновения определенных коммуникативных или социальных интенций. Порождение юмористических высказываний – регулируемый процесс, причем главную роль в этом регулировании играют интенции продуцента. К качественным эффектам, возникающим в процессе коммуникации, осуществляемой с юмором, исследователи относит разного рода ментальные изменения: обогащение знаний, углубление понимания, подъем эмоций, смену в характере идентификации наблюдаемого поведения, интересов, общественных вкусов, взглядов, ценностных ориентации и т.п. Возникновение перечисленных эффектов в полной мере может быть отнесено к процессу порождения и восприятия юмористических высказываний. В наиболее полной мере данные эффекты проявляются в процессе коммуникации с использованием юмора. Проводится анализ концептуальных положений относительно когнитивной и аффективной природы юмора рядом ведущих философов и психологов.

Доказано, что когнитивно-аффективная природа юмора, проявляется в том, что: юмор – форма отражения объективного мира, порождение и восприятие юмора является интеллектуальной деятельностью, опосредующей динамическое восприятие действительности; юмор способствует оптимизации эмоционального состояния личности, посредством эмоционального отстранения, при котором усиливается объективность восприятия; другими словами, процесс познания на основе юмора протекает через разрешения противоречий и опосредуется интеллектуальной активностью, юмор является интеллектуальным чувством, опосредованным взаимопроникновением когнитивных и аффективных компонентов. Остроумие — неотъемлемое качество процесса творчества и особенностей мышления творческих личностей, опосредуемых интеллектуальной активностью; юмор проявляется как отождествление двух и более элементов, которые одновременно исключают друг друга, что вызывает активное самостоятельное развитие процесса мышления; юмор как род интеллектуальной игры способствует приобретению нового опыта и научению посредством того, что является основой интеллектуальной реакции удовольствия, на основе наличия особых физиологических компонентов, является самоподкрепляющимся процессом, тем самым, выступая и важнейшей образовательной категорией.

Ключевые слова: юмор, когнитивные и аффективные основания юмора чувство юмора, остроумие, абсурд.

Abstract: the article shows that the process of generating a humorous utterance is a communicative action performed with the purpose of changing the balance in the communication situation. And is focused on the creation of a material the iconic structure, designed for the perception of the partner in the communicative situation (recipients). Obtained during the generation of humor iconic structure is arranged so that in the process of understanding in the mind of the recipient was generated by certain mental structures (meanings) that are in the process of perception would change his concepts and/or structure of common knowledge and, perhaps, would become the reason for the occurrence of specific communicative or social intentions. The generation of humorous utterances – regulated process, and a major role in this regulation is played by the intentions of the producer. To quality effects arising in the communication process, carried out with humor, researchers include different kinds of mental changes: the enrichment of knowledge, deeper understanding, the rise of emotions, the shift in the nature identify observable behavior, interests, public taste, attitudes, values, etc. the Occurrence of the listed effects could be related to the process of generation and perception of humorous statements. Most fully these effects are manifested in the communication process with the use of humor. The analysis of the conceptual provisions concerning the cognitive and affective nature of humor a number of leading philosophers and psychologists.

It is proved that the cognitive-affective nature of humor is that humor is a form of reflection of the objective world, the generation and perception of humor is an intellectual activity, mediating a dynamic perception of reality, humor contributes to the optimization of the emotional state of the individual, by emotional distancing, which increases the objectivity of perception; in other words, the process of knowledge-based humor flows through conflict resolution and is mediated by intellectual activity, humor is an intellectual sense, mediated by the interpenetration of cognitive and affective components. Wit is an integral quality of the process of creativity and characteristics of creative thinking of individuals, mediating intellectual activity; the humor is evident as the identification of two or more elements that are simultaneously mutually exclusive, which causes the development of thinking process; humor as a kind of intellectual game promotes the acquisition of new experience and learning through what is the basis of the intellectual reaction of pleasure, based on the presence of specific physiological components, is a self-reinforcing process, thereby, acting and most important educational category.

Keywords: humor, geosociety mechanism of humor, cognitive and affective bases of humor a sense of humor, wit, absurdity.

 

Юмор как языковое средство используется с учетом ситуации общения и влияния на вербальную ситуацию и стратегию коммуникативного субъекта, то есть с учетом прагматического эффекта, исключая возможность существования изолированных высказываний, лишенных коммуникативных свойств. Акты выбора и организации языковых средств детерминированы прежде всего содержанием коммуникативного намерения, реализующегося в определенном социальном контексте.

Процесс порождения юмористического высказывания является коммуникативным действием, производимым с целью изменения равновесия в коммуникативной ситуации и ориентирован на создание определенной материальной знаковой структуры, предназначенной для восприятия партнером по коммуникативной ситуации (реципиентом). Получаемая в процессе порождения юмора знаковая структура организуется таким образом, чтобы в процессе понимания в сознании реципиента были генерированы определенные мыслительные структуры (смыслы), которые в процессе восприятия изменили бы его концепты и/или структуры общих знаний и, возможно, стали бы причиной возникновения определенных коммуникативных или социальных интенций. Порождение юмористических высказываний – регулируемый процесс, причем главную роль в этом регулировании играют интенции продуцента. К качественным эффектам, возникающим в процессе коммуникации, исследователи относят разного рода ментальные изменения: обогащение знаний, углубление понимания, подъем эмоций, смену в характере идентификации наблюдаемого поведения, интересов, общественных вкусов, взглядов, ценностных ориентации и т.п. Возникновение перечисленных эффектов в полной мере может быть отнесено к процессу порождения и восприятия юмористических высказываний. В наиболее полной мере данные эффекты проявляются в процессе коммуникации с использованием юмора.

Здесь важно иметь в виду то, что исследователи массовой коммуникации все чаще заявляют о необходимости изучения диалогического взаимодействия коммуникатора с аудиторией. Так, например, Т. Дридзе подчеркивает отличие эффекта информационного воздействия от эффекта диалога как смыслового контакта, основанного на способности и стремлении субъектов к адекватному истолкованию коммуникативных намерений партнеров по общению.

Изменение модально-оценочной направленности личности, опосредованной тождеством противоположностей в игровом контексте юмора как механизма оптимизации психофизиологического состояния, может быть представлено рядом оснований преимущественно когнитивной, аффективной или когнитивно-аффективной природы. Выделение природы понятия достаточно условно и выражает значительное преобладание того или иного компонента в рассматриваемом явлении или их примерное равенство.

К первой группе оснований изменения модально-оценочной направленности преимущественно когнитивного характера могут быть отнесены следующие: 

— изменение ценностного масштаба предмета через раскрываемые юмором новые связи предмета, опосредованные тождеством противоположностей в игровом контексте; 

— создание значений, альтернативных имеющимся, через возникновение нового смысла, порождаемого значимыми отклонениями от нормативных структурных ожиданий, опосредованных игровой сущностью юмора;

— преодоление кризисов через обретение утраченного смысла происходящего и обретение неожиданных значений мира вещей и значений; 

— предвидение последствий (возможных действий или бездействия), посредством проигрывания на лингво-юмористических моделях, принятия тех или иных решений и выборе оптимального решения в соответствии с заданными критериями управления; закрепление когнитивных механизмов мышления посредством отработки операциональной стороны продуктивных мыслительных процессов. 

Ко второй группе оснований изменения модально-оценочной направленности, преимущественно аффективной природы могут быть отнесены следующие:

  • возникновение эмоционального отстранения как установочной регуляции поведения, основанной на способности юмора производить подъем эмоций, ослабление напряжения и достижение катарсиса, проявляющегося в автокоммуникативном смехе (смех над собой, над собственным горем, «смехе сквозь слезы») через придание юмористической формы содержанию;
  • удовлетворение некоторых блокированных потребностей личности посредством актуализации адаптивно необходимых тенденций и потребностей, посредством социально приемлемых форм юмора;
  • воздействие с целью изменения поведения на неосознаваемые области психики посредством метафоричности и символичности, опосредующих двойственность внутреннего и внешнего содержания юмора, что является необходимым и достаточным условием достижения позитивных изменений;
  • порождение эмоционального принятия задачи через возникновение дополнительного интереса к проблеме на основе вне логических форм доказательства и возникновение упреждающего понимания, опосредованного гедонистической (наслаждения, удовольствия) функцией юмора.

Обратимся к характеристике оснований изменения модально-оценочной направленности, преимущественно когнитивной природы, отнесенных нами в соответствии с логикой исследования к первой группе. Так, изменение ценностного масштаба предмета или ситуации через раскрываемые юмором новые связи предмета или ситуации, опосредованные тождеством противоположностей в игровом контексте, может быть доказано на основании ряда фактов, полученных известными исследователями.

Во-первых, о важности проблемы изменения модально — оценочной направленности свидетельствуют слова Полибия, пишущего: «… когда нас занимает оценка отдельных личностей, негодных ли то, или достойных, мы в своих высказываниях, если только желаем воспроизвести их правильно, руководствуемся не тем как эти люди ведут себя в эпоху ничем не смущаемого благополучия, но поведением их в несчастиях или удачах. Мы ведь убеждены, что совершенство отдельного человека удостоверяется единственно умением его сохранять самообладание и благородство души среди всесокрушающих превратностей судьбы: также точно подлежит оценивать и государство» (VI, 1) [1]. 

В философских воззрениях И. Канта эстетическое измерение занимает центральное положение между чувственностью и нравственностью как двумя полюсами человеческого существования, следовательно, оно по определению должно примирять эти миры. Действительность, преломленная через эстетические формы, примиряет нас (слушателей, читателей, зрителей) с самым низменным или трагическим в его содержании и обеспечивает катарсис.

«Быть может я лучше всех знаю, почему только человек смеется: он один страдает так глубоко, что вынужден, был изобрести смех. Самое несчастное и самое меланхолическое животное – по справедливости и самое веселое», писал Ф. Ницше [2]. Переживание в процессе порождения и восприятия юмора онтологически связано с представлением о гибели и возрождении определенных ценностей. Когнитивные и аффективные основания юмора определяет его катарсическое воздействие на человека. Катарсис усиливается, как отмечает И. Л. Варшавский, «наслаждением комической игрой, возникающей при столкновении добра и зла, мудрости и глупости, нового и старого, элиминируют страх перед реальными трудностями и препятствиями, вероятно потому, что диалектика жизни реализуется отнюдь не в какой-то стерильной гармонии, человек стремится увидеть противоречивость бытия в свете комического зрелища» [3]. 

Изменение модально-оценочной направленности средствами юмора наличествует в различных сферах бытия, в том числе и в университетском образовании как гносеологической реальности. Одним из ярких примеров может служить «Конституция философских школ Новосибирского государственного университета» (декан философского факультета, проф. В. С. Диев). Так в статье 3.6. «Ответы, вопросы и обсуждение», получившей название «Сократическая ирония как оптимальное оружие», подчёркивается, что «лучшим способом выражения отрицательных эмоций по поводу докладчика, участников обсуждений или председательствующего (которые в реальной жизни не могут не возникать) является ирония, высокие образцы которой заданы Сократом в Платоновских диалогах». Анализ данного фрагмента показывает, что в процессе обсуждения, как одной из важных составляющих процесса образования, задействованы когнитивно-аффективные основания юмора, способствующие изменению модально-оценочной направленности, через предупреждение и ослабление конфликтов на основе привнесения нового содержания, что проявляется в регуляции собственной оценочной направленности в отношении речи докладчика (это, впрочем, требует больших усилий, критиковать других значительно легче).

Во-вторых, изменение ценностного масштаба предмета или ситуации, через раскрываемые юмором новые связи предмета или ситуации, по мнению З. Фрейда, проявляется «не только как нечто освобождающее, как в остроумии или комизме, но и как нечто грандиозное и воодушевляющее, последние свойства отсутствуют в двух других видах получения удовольствия от интеллектуальной деятельности» [4]. В данном высказывании выделяется немаловажный факт получения удовольствия от интеллектуальной деятельности, подчеркнем, что данный процесс усиливается благодаря игровой сущности юмора.

Также по данным, полученным З. Фрейдом, следует, что юмор влияет на ценностный масштаб ситуации тем, что через призму юмора выгоды и огорчения, кажущиеся без юмористического отношения огромными, признаются ничтожными и осмеиваются. Юмор при этом порождает восприятие мира как не опасного и, как говорит З. Фрейд, детская забава — посмеяться над ним.

Аналогичную точку зрения отстаивает в своих исследованиях А. Адлер. Структура юмора (шутки, анекдота) оказывает значительное воздействие в процессе терапии. Слушатель руководствуется в своем понимании нормальной системой отношений, рассказчик неожиданно вводит новую систему отношений, которая соприкасается со старой лишь в нескольких моментах. Это способствует, как совершенно справедливо, с нашей точки зрения, полагает А. Адлер, разъяснению страдающим нервными заболеваниями людям их ошибки с помощью юмора и как частного выражения юмора – анекдотов. 

Парадоксальные образы в процессе психотерапии конструировались А. Адлером осознанно. Например, ему принадлежит парадоксальная диада: «нищий как король». Вспомнив предложенный образ, клиент может напомнить свои цели, а на завершающих стадиях психотерапии использовать этот образ, чтобы посмеяться над собой.

В-третьих, примером, подтверждающим правомерность сделанных предположений является позиция Горация, подчеркнувшего, что предпринять нечто, что противостояло бы извращению и деградации самого себя в «родственную ему обратную форму» (Полибий) можно одним только способом. Для этого следует на нелицеприятных примерах разъяснять представление о «мере» и «пределах достаточного». Гораций в первой же своей сатире вводит рамки такого поведения и мировоззрения человека:

«Мера есть в вещах, существуют определенные пределы,

По обе стороны, которых, не может быть ничего правильного». 

Юмор является эффективным механизмом приспособления к внешним и внутренним ограничениям (L. Feinberg, 1978). В позиции данного исследователя для нас особый интерес представляет понимание юмора как механизма приспособления как к внутриличностным ограничениям так и к ограничениям связанным с неизбежным наличием внешней среды. И, пожалуй, следует подчеркнуть, что победа в борьбе с самим собой, самый трудный и потому желанный вид победы, даруемый механизмами юмора. Юмор, один из источников мужества — это способность созерцать противоречия жизни отстранено, подчеркивает Н. А. Дмитриева.

В-четвертых, изменение ценностного масштаба предмета, опосредованного юмором, проявляется в том, что юмор является эффективной потенциальной реакцией, не совместимой с открытой агрессией. В этом плане представляет особый интерес мысль Г. В. Гегеля, который замечал с присущей ему иронией, что в смехе человек испытывает «блаженство субъективности», которая в своей уверенности в себе может переносить как разрушение своих целей, так и их осуществление [5]. 

Обратим внимание, что Д. С. Лихачев отмечал, что у протопопа Аввакума выделялась мысль — «ободрение смехом в самый патетический момент смертельной угрозы всегда было национальным русским явлением» [6]. В исследованиях Бэрона и Болла (1974) показано, что, в соответствии с теорией несовместимых реакций, глупые и нелепые действия героев комиксов способствуют снижению агрессии. Изложим представление о значении юмора для преодоления трудных ситуаций с позиции С. Аверинцева: «Люди искони смеялись над физической трудностью, чтобы одолеть ее в себе самом» [7]. 

В-пятых, изменение ценностного масштаба предмета и/или ситуации в значительной степени обеспечивает повышение безопасности и достижение высокого мастерства. Раскрытие новых связей предметов и отношений, вызывающих изменение модально – оценочной направленности, происходит в событии. «Событие есть не приметнейшее из не приметного, простейшее из простого, ближайшее из близкого …» пишет М. Хайдеггер и событие для него положено как граница отношений «внутреннего» и «внешнего» [8]. Вариативность бытия определяется способом, «каким дано бытие». В этом смысле практика мышления на основе юмористических форм есть производное от события, принятого сознанием в качестве границы, которая позволит рано или поздно изменить традиционные смыслы. С. Кьекегор утверждает, что все должны сделать свой выбор. И единственное, что каждый может выбирать, это быть самим собой [9]. 

В исследованиях, проведенных Б. Мариновым показано что, при занятиях альпинизмом и туризмом (Маринов Б. Проблемы безопасности в горах [10], достижение высокого мастерства автор связано со спортивным отбором. При этом отбор имеет исключительно важное значение не только для достижения конечной цели, но и для сохранения жизни и здоровья участников, что связано с большим физическим и психическим перенапряжением. Заканчивая наше отступление-комментарий и возвращаясь к основной теме, рассмотрим блок интеллектуальных качеств, выделенных в качестве определяющей меры безопасности в горах, безусловно, с наличием определенных волевых и нравственных качеств личности. Второе место среди выделенных в исследовании Б. Маринова качеств, имеющих решающее значение для повышения безопасности в горах, является чувство юмора. 

Обратимся к анализу процесса создания значений, альтернативных имеющимся, через возникновение нового смысла, порождаемого значимыми отклонениями от нормативных структурных ожиданий, опосредованных игровой сущностью юмора. Получаемая в процессе порождения юмора знаковая структура организуется таким образом, чтобы в процессе понимания в сознании реципиента были генерированы определенные мыслительные структуры (смыслы), которые в процессе восприятия изменили бы его концепты и/или структуры общих знаний и, возможно, стали бы причиной возникновения определенных коммуникативных или социальных интенций. 

Докажем данное положение на примере анализа концепции Н. Пезешкиана, в значительной степени апеллирующей к использованию метафор, анекдотов в процессе так называемой «позитивной психотерапии». В данном контексте термин «позитивный» употребляется в значении имеющийся в наличии, реальный. Это терапия целостного человека, укрепляющая его позитивные способности, позволяющая перестроить нарушенные сферы жизни человека. Данный вид психотерапии расширяет смысловую перспективу клиента, помогает лучшему взаимопониманию между врачом и пациентом, а также оказывает целебный эффект в процессе взаимопомощи, когда сам пациент может выступить в роли психотерапевта для своих близких. Это подчеркивают Д. А. Леонтьев, Е. С. Мазур, А. З. Шапиро: «… и для родителей, и для учителей и для разного рода менеджеров: язык психологии и психотерапии должен быть понятен человеку с улицы», который подчас может оказаться эффективнее любого профессионала» [11]. Новый смысл порождается на основе парадоксальных притч, анекдотов, метафор, обладающих на основе снижающее — возрождающего характера юмора, создания значений, альтернативных имеющимся, через возникновения нового смысла, порождаемого значимыми отклонениями от нормативных структурных ожиданий, опосредованных игровой сущностью юмора, что в значительной степени зависит от формы, придаваемой содержанию.

В кризисной ситуации, обусловленной повышенной значимостью объекта для личности, когда мотивация становится слишком сильной, по сравнению с реальными возможностями субъекта, происходит снижение уровня адаптации. Напомним, что юмор, смех издревле практиковался в восточной психологии как средство восстановления внутреннего равновесия самурая, как противовес гнева и боли. При этом сильные эмоциональные состояния могут вызываться как биологическими факторами, так и социальными оценками, санкциями. Исследователями, изучающими механизмы адаптации к кризисным событиям, отмечаются следующие характерные тенденции: стремление иметь теорию события; стремление чувствовать контроль над событием, над процессом его преодоления, над собственной жизнью в целом; стремление к повышению самооценки (Дорожевец А. Н. и др.). Названные тенденции находятся в тесной взаимосвязи, и изменение одного параметра, взывает изменение других.

Гносеологическая специфика остроумия, его когнитивный диссонанс (существование отношения несоответствия между знаниями, представлениями, мнениями) ярко проявляется в таком приеме остроумия, как абсурд. Исследователи отмечают присущую абсурду интеллектуальную девальвацию, приводящую к исследованию «механизмов мышления и ревизии привычных представлений о мире» [12] (К. Пузын, 1958). В связи с проблемой рассмотрения интенций абсурда как средства преодоления когнитивных кризисов представляет значительный интерес мысль М. Минского (1980) о том, что остроумные шутки не являются такой уж смешной вещью, — они отражают стремление человека к разумности, достижение которой связано с подавлением абсурда. При этом М. Минский подчеркивает, что возникающий смех действует отвлекающе и удерживает мысль от дальнейшего продвижения по непродуктивному пути [13]. 

Подчеркивая когнитивную функцию абсурда, А. Камю пишет, что «чувство абсурда рождается не из простого рассмотрения единичного факта и не из отдельного впечатления, а высекается при сравнении наличного положения вещей с определенного рода действительностью, действия – с превосходящим его миром. По своей сути абсурд – это разлад. Он не сводится ни к одному из элементов сравнения. Он возникает из их столкновения» [14]. Также Л. Муньиз, выделяя аналогичную функцию абсурда, пишет, что сутью юмора является «открытие и устранение абсурда, блокирующего изучение мира… Юмориста можно назвать онтологическим магом спонтанности, раскрывающей новые и неожиданные возможности мира идей и значений» [15]. 

Анализ юмористических выражений и целых текстов полностью подтверждает наличие противоречия между кругом связей в первоначальном восприятии и осознанием новых связей и отношений в завершающем суждении. Это является важным положением для рассмотрения проблемы преодоления гносеологических кризисов. 

Рассмотрим действие механизма изменения смысла на конкретном материале. Дидактическим материалом являются остроумные выражения, отобранные из произведений мировой художественной литературы. В качестве эвристических задач используем достаточно известные задачи — головоломки.

Предварительный анализ показал, что механизм изменения смысла в приемах остроумия и механизм построения головоломок тождественны. Покажем это на примерах. Прием остроумия – «доведение до абсурда». Данный прием реализуется различными способами создания комического эффекта, среди которых речевая избыточность и софизм. Например, так, как это делал Г. К. Лихтенберг: «Утверждают, что во всей стране за последние 500 лет никто не умер от радости». Или же софизм (греч. sophistes – мудрец) рассуждение, кажущееся формально совершенно безупречным, но содержащее на самом деле ошибку, в результате чего конечный вывод оказывается абсурдным. 

Рассмотрим сходство интенций данного приема с задачами – головоломками как механизмом изменения смысла в процессе восприятия. В задаче: «Когда черной кошке проще всего пробраться в комнату?» речевую избыточность создает слово «черная», в словосочетании «черная кошка» приобретающее дополнительный ассоциативный смысл, являющийся избыточным и приводящим к абсурду в контексте рассматриваемой задачи. Данным приемом скрывается вполне очевидное при другой формулировке решение: «Когда дверь открыта». 

Исследователями также особо подчеркивается экзистенциальная функция детективов как формы задач в виде целого текста, приводящих на начальном этапе к возникновению гносеологического кризиса и как следствие его преодоления — обретение смысла в первоначальной ситуации полного абсурда (Н. Л. Мусхелишвили, Ю. А. Шрейдер, 1998). Решение головоломок подобного рода позволяет достичь катарсиса – обретения утраченного смысла происходящего [16]. Примером детской головоломки — детектива выступает следующая задача. Вдруг за стеной послышались аплодисменты. Они стихли после убийства, которое закончилось спасением. Объясните ситуацию. 

Рассмотрим некоторые интенции абсурда как средства преодоления когнитивных кризисов, проявляющихся в ряде головоломок. Часто в головоломках, являющихся при первом приближении абсурдными, необходимо использовать для решения более широкий контекст. Так, в этой задаче речь идет об убийстве моли и спасенных вещах. Рассмотрим пример с реализацией софизма, рассуждения, кажущегося формально совершенно безупречным. «Почему Робин Гуд грабил богатых?» Ответ: «Потому, что у бедных не было денег». В данной задаче реализован частный случай приема остроумия «доведение до абсурда» – софизм.

Экзистенциальное отношение к познавательной функции абсурда блестяще выразил А. Камю: «Перед тем, кто открыл абсурд, всегда возникает искушение написать нечто вроде учебника счастья». При этом считаем важным подчеркнуть, что абсурд необходим как средство преодоления когнитивных кризисов через распознавание и осознание непродуктивных путей решения задач. Юмор абсурда способствует также закреплению посредством отработки операциональной стороны аффективно-гносеологических механизмов мышления, продуктивных мыслительных процессов. Также абсурд способствует преодолению кризисов через обретение утраченного смысла происходящего и обретение неожиданных значений мира вещей и значений.

Изменение модально — оценочной направленности личности, также носящей характер преимущественно гносеологической природы, является предвидение последствий (возможных действий или бездействия), посредством проигрывания на лингвоюмористических моделях, принятия тех или иных решений и выборе оптимального решения в соответствии с заданными критериями управления. Всякий юмористический текст направлен на такое изменение состояний коммуникативной ситуации, которое вызовет у реципиента в процессе восприятия текста определенные интенции к выполнению социальных, ментальных или физических действий. В данном исследовании нас, прежде всего, интересуют действия ментальные, призванные вызывать изменения в состояниях информационных, когнитивных структур – в системе знаний реципиента. Данное положение целесообразно доказать путем анализа работы наиболее влиятельных терапевтов как профессионалов, разрешающих проблемы личности в ее наиболее крайних проявлениях, в отличие, например, от процесса образования. 

Свойство юмора производить эмоциональное отстранение описывалось исследователями со времен античности. Это отмечалось в трудах Аристотеля (юмор — есть ослабление напряжения), Квинтилиана (юмор — умственная разрядка, отдых, снятие напряженности). Сила юмора во многом основана на символичности. Г. В. Гегель утверждал, что в сочетании и переплетении материала, собранного из всех стран мира и областей действительности, юмор как бы возвращается назад к символическому, где смысл и облик также расходятся друг с другом. Созвучна этой мысли точка зрения М. М. Бахтина. «Смерть изнутри нельзя подсмотреть. Нельзя увидеть своего затылка не прибегая к помощи зеркал», — утверждает М. М. Бахтин, отстаивая первенство юмора, как зеркальных метафор в описании экзистенциальных ситуаций.

Юмор как средство изменения модально-оценочной направленности защитного характера рассматривал З. Фрейд: «Защитные процессы являются психическими регуляторами рефлекса бегства и преследуют цель предупредить возникновение неудовольствия. … Юмор может быть понят как высшая из защитных функций» [17]. Так в теории З. Фрейда подчеркивается, что разрядка, вызванная воздействием юмора, вызывает чувство удовлетворенности, хотя бы и временное, у участников конфликта и способствует разрешению проблем.

Юмор как позитивный аффект, формирующий адаптивную защиту, рассматривается в исследованиях А. Б. Суини, М. Дж. Мэй (A. B. Sweney, J. M. May). Считаем целесообразным отметить, что в созданном названными авторами тесте авторами тесте «Defense mechanism index» (DMI), выявляющем способы защиты личности, имеется всего шесть шкал защит: рационализация, компенсация, негативный аффект, перцептивная защита, аутизм. В качестве одной из основных, наряду с названными, выступает юмор.

Рассмотрим тактики и цели использования юмора некоторыми известными психологами и психотерапевтами для решения поставленной нами проблемы. Предварительный анализ показал, что таковыми являются А. Элис, Г. Гринвальд и У. О`Коннел. При этом следует отметить, что, несмотря на имеющиеся различия в тактиках и подходах, цель остается в пределах изменения модально-оценочной направленности личности средствами юмора. Средствами юмора обостряется наличное противоречие, присущее взглядам и/или поведению клиента: А. Эллис изменяет модально-оценочную направленность через несовместимость и преувеличение, которые в значительной степени присущи юмористическим текстам, например, в форме парадоксов, метафор, игры слов и т.д, в то время как Г. Гринвальд рассматривает юмор как благоприятную возможность игры с событиями, которые воспринимались клиентом как травмирующие. Наиболее последовательно выдержанной представляется концепция У. О`Коннела. Следует отметить, что автор определяет жизненную позицию, опосредованную восприятием через призму юмора, как критерий зрелости личности в естественной интенсивной терапии (natural high therapy). Так, на сеансах, проводимых У. О`Коннелом, привычные попытки клиентов уцепиться за вину и упадок духа ради бесполезного социального влияния (власти) вызывают реакцию шутливого испуга терапевта, ошибочные убеждения пациентов подвергаются юмористической пере- и недооценке, что приводит к изменению модально — оценочной направленности личности.

Представляется, что смысл использования юмора в психотерапии заключается в опровержении словом и делом лелеемой «реальности» клиентов. Обратим внимание, что психотерапевт относится с уважением к личности клиента и с юмором к болезненной и парадоксальной власти его актуального подавленного состояния. При этом происходит не только изменение модально — оценочной направленности личности по отношению к определенного рода ситуациям или событиям, но и изучение теории и практики самоконтроля, самосовершенствование и развитие аналогичных качеств у других людей.

Предвидение последствий, как возможных действий или бездействия, с нашей точки зрения, наиболее рельефно проявляется в «черном юморе», в сочетании смешного и ужасного (И. А. Бутенко,1996). Обратим внимание на функции черного юмора. Исследователи подчеркивают, что с его помощью мы переживаем миникатарсис и одновременно готовим себя к каким-то страшным событиям, переживаем вымышленные ужасы для того, чтобы не оплошать среди ужасов реальных. Постановка экзистенциальной проблемы – проблемы ответственности, необходимости проявлять волю, развивать собственные защитные механизмы. 

Для полноты освещения проблемы укажем еще на две функции черного юмора, служащие целям изменения модально-оценочной направленности личности по отношению к определенного рода ситуациям или событиям. Первая функция реализуется в том, что у детей и подростков рассказывание и прослушивание черного юмора – это своего рода испытание на смелость, на «пригодность» группе сверстников. Вторая функция заключается в том, что черный юмор дает возможность не только отвлечься от своих неприятностей, которые на фоне чужих кошмаров кажутся мелкими, не серьезными.

Проанализируем вторую группу оснований изменения модально -оценочной направленности, преимущественно аффективной природы:

 — возникновение эмоционального отстранения;

 — установочная регуляция поведения, основанная на способности юмора производить подъем эмоций, ослабление напряжения через придание юмористической формы содержанию.

Рассмотрим выделенные основания. О проблеме возникновения эмоционального напряжения писал Сенека в «Исследованиях о природе»: «Быть рабом самого себя – тяжелейшее рабство. Его легко впрочем, стряхнуть, если держать перед глазами свою природу и помнить, как мало остается тебе времени» [18]. 

«Грамматику» Палладу (IV в.) принадлежит изречение «Жизнь вся – лишь сцена и шутка. Так, или шутить научишься, скинув невзгоды с себя, или невзгоды терпи!» Впрочем, Л. Зигель совершенно справедливо подметил, что для индийской культуры не свойственно наличие оппозиции комическое – трагическое. Данное противопоставление зародилось в античной философии под влиянием греческих театральных традиций. Что может, по мнению исследователя, красноречиво свидетельствовать об искусственности данного противопоставления. Так, например, для индийской культуры более естественным является противопоставление понятий «смех» — «ужас». Страх компенсируется смехом, например, в творчестве поэта XI в. Гададхары: «Пусть ужасный владыка Шива избавит тебя от страха; он танцует великий апокалипсис и громко смеется. И тогда блеск его сверкающих зубов рассеивает тьму».

 «Итак, искусство юмора в том, чтобы заставить себя улыбаться в своих страданиях, пишет И. А. Ильин. – О, эта драгоценная улыбка отступающей боли, этот первый шаг к победе над тварью! Существует ли душевная боль, которая может противостоять тебе?» [19]. 

Биологизаторское направление изучает юмор как физиологическую реакцию организма на внешнюю среду. Физиологическая реакция организма рассматривается на основе адаптивной функции организма к изменениям, происходящим во внешней среде, что существенно для выживания индивида. Так, Ч. Дарвин, проследив за реакцией смеха в филогенезе, пришел к выводу, что юмор играет значительную роль в эволюционном процессе. В основе древних форм смеха лежит противоречие между жизнью и смертью. В наше время это противоречие трансформировалось в форму «черного юмора». Черный юмор возникает как жанр в XIX веке в виде стишков с говорящим название «гадости». Впоследствии черный юмор проникает и в серьезную литературу. Так, например, в настоящее время выпускается серия под название «Английский черный юмор». Классиком жанра считается Р. Даль (1916 — 1990), выдающейся мастер черного юмора, один из лучших рассказчиков нашего времени. Озлобленный эстетизм, воинствующая чистоплотность, нежная мизантропия превращают рассказы Даля в замечательное пособие «Как не надо себя вести», в исчерпывающее собрание полезных советов человека, не лишенного некоторой вредности. 

Заканчивая наше отступление – комментарий и возвращаясь к основной теме, отметим, что черный юмор является способом реагирования на зло и абсурдность жизни. В этом плане представляется обоснованной точка зрения исследователей, о том, что черный юмор обладает психотерапевтическим эффектом и вызывает смех там, где всякий другой способ описания пробудит лишь плач (Бутенко И. А., Жельвис В. И., Цветков А, Дубин С. Б., Лаврентьев А. И., Масленкова Н. А. и др.). Смеясь над пугающим, человек принижает значимость последнего и смотрит на страшное сверху вниз. Будем помнить, что использовать юмор в такого рода обстоятельствах способны далеко не все. Перед лицом опасности, реальной или мнимой угрозы люди могут впадать в отчаяние, ярость, апатию и лишь немногие способны отнестись к этому с юмором. Такое отношение свойственно личностям с сильным характером. Юмор таких личностей часто принимает форму самоиронии. Примером, подтверждающим правомерность нашей точки зрения, являются рассуждения Ю. Д. Воробей и Т. Н. Арутюнян, о том, что «смех над собой – высшая ступень комической оценки – доступен лишь тому, кто способен встать над собой, сделать еще один нравственный и интеллектуальный рывок – взглянуть на себя со стороны и увидеть как другого» [20]. Рассмотрим основания установочной регуляции поведения, основаной на способности юмора производить подъем эмоций, ослабление напряжения через придание юмористической формы содержанию. По выражению П. Флоренского «чувства наклоняют волю» [21]. 

М. Фуко [22] в курсе лекций в Колледж де Франс в 1982 году, опубликованных позже под названием «Герменевтика субъекта» видит в «направленности на самоцель Я», на обращение к себе в ходе реализации такой формы духовного опыта, которая заключается в разотождествлении взгляда на самого себя, на свое «Я» как «точку во всеобщей системе Вселенной, и «Я как разума», в установлении и поддержании максимального напряжения между ними, инструмент освобождения своего «Я». Мир, доступ к которому индивид получает благодаря этому внутреннему духовному движению, — это мир, где существует и сам человек. Ибо просто существовать и иметь доступ к бытию мира – разные ступени субъективной зрелости. Отстраняясь, человек видит, как расширяется контекст, в который он помещен, и он вновь овладевает таким миром. И нет никого основного очага сопротивления политической власти, как и любой другой системе власти, блокирующей свободную разумную волю человека, например, стереотипов, привычек, пороков, страстей, кроме отношения своего «Я» к самому себе».

Как совершенно справедливо подчеркивает И. Л. Варшавский, «наслаждение комической игрой, возникающей при столкновении добра и зла, мудрости и глупости, нового и старого, элиминирует страх перед реальными трудностями и препятствиями, вероятно потому, что диалектика жизни реализуется отнюдь не в какой-то стерильной гармонии, человек стремится увидеть противоречивость бытия в свете комического зрелища» [23]. Антропологическое стремление к игре, порождающее значительный эмоционально-эстетический резонанс в своём крайнем проявлении реализуется в форме катарсиса. Воздействие юмора на организм изучается медициной. Активно работает международная организация «Ассоциация прикладного и терапевтического юмора (Association for Applied and Therapeutic Humor (AATH).

  1. Berk на основе анализа многочисленных экспериментов выделяет факторы оптимизации психического состояния личности [24], такие как: снижение психического напряжения, уменьшение уровня стресса, снижение степени депрессивного состояния, снижение уровня беспокойства, уменьшение чувства одиночества и повышение самооценки. Среди факторов преимущественно психофизиологического характера R. Berk отмечает такие как: улучшение процесса функционирования мозга и дыхания, стимуляция кровообращения, расслабление мышц, снижение уровня гормонов стресса, улучшение работы иммунной системы, увеличение количества эндорфинов (гормонов «счастья»). Впрочем, следует отметить, что ряд исследователей отмечает наличие аналогичного набора факторов, возникающих после процесса просмотра релаксационных программ. Развитие биологического направления изучения юмора в значительной степени могло бы продвинуться вперед, если бы были разработаны соответствующие методы исследования. В настоящее время данные исследования производятся по стандартной схеме «стимул – реакция».

На сайт «Анекдоты из России», по словам его создателя и редактора в течение нескольких часов после падения башен — близнецов в Нью-Йорке пришло 42 текста по этой теме. Среди них был и такой анекдот.

Советский народ с чувством глубокого удовлетворения выражает искреннее соболезнование американскому народу.

Юмор как способ разрядки психического напряжения, основывается на том, что в возбужденном состоянии люди смеются больше и считают юмористические стимулы более смешными. Юмор увеличивает энергию при решении задач, способствует более позитивной оценке задачи, генерирует большее желание к решению сложных задач, хотя не всегда с большим успехом, как показывают работы исследователей биологизаторского направления.

Ю. Лотман подчеркивает: «Область рутинного поведения отличается тем, что индивид не выбирает его себе, а получает от общества, эпохи или своей психофизической конституции как нечто, не имеющее альтернативы. Знаковое поведение – всегда результат выбора и, следовательно, включает свободную активность субъекта поведения, выбор им языка своего отношения к обществу» [25]. 

Обратим внимание на объявления вечеров юмора в Париже в период первой эмигрантской волны. В подобного рода анонсах обычно говорилось: «Темы вечера: юмор, бодрость, преодоление будней, ежегодная перекличка «не падающих духом, несмотря на все» [26]. Выделение в данном тексте аффективной природы юмора через признание таких функций юмора как становление «бодрости духа» является вполне правомерным, с нашей точки зрения.

Для этой цели рассмотрим, как юмор активно внедрялся в практику многими выдающимися психотерапевтами. Так, юмор рассматривался З. Фрейдом как высшая защитная функция. При этом, определяя место шутки, каламбура в логике неврозов он писал, что следующий за ними смех разряжает напряженность, созданную социальными нормами. Более детальное описание сфер применения юмора при кризисных состояниях личности убедительно апробировано на практике М. Эриксоном. При этом составленный им перечень сфер применения юмора достаточно обширен. 1. Предложение решений проблем. 2. Помощь в познании себя. 3. Посев идей и повышение мотивации. 4. Контролирование терапевтических отношений. 5. Встроенные указания. 6. Снижение сопротивления. 7. Построение Эго. 8. Моделирование способа общения. 9. Напоминание субъектам об их собственных ресурсах. 10. Снятие у людей чувствительности к страхам.

Имеется целый комплекс специальных исследований, посвященных «Использованию юмора в систематической десенсибилизации с целью уменьшения страха» [27], в которых показана эффективность юмора при решении подобного рода проблем. 

При этом важно понимание юмора как символического целого, развивающегося по внутренним законам (Карасев Л. В., 1994). Благодаря своей независимости юмор может выступать в качестве особого регулятора поведения человека и его самооценки. Глубинное понимание действия механизма юмора в этом плане демонстрирует З. Фрейд, подчеркивая, что «шутка не главное, что создает юмор, она имеет ценность, только как репетиция, а главное – это намерение, которое осуществляет юмор, занимающийся то ли собственной особой, то ли другим человеком». 

Мы считаем, что главное – это понимание философской перспективы, которую дает юмор, являясь ценным освобождающим опытом на различных уровнях личности, и полностью разделяем точку зрения Э. Берна, что ценность юмора, с точки зрения выживания, состоит в том, чтобы доставить человеку шанс прожить свою жизнь с максимально возможной при данных обстоятельствах эффективностью. Таким образом, в качестве генетических свойств юмора, являющихся эффективными средством преодоления кризисных состояний личности, выступают: эмоциональное отстранение, ослабление напряжения, объективное восприятие ситуации. 

Юмор некоторые исследователи рассматривают как инструмент психогигиены. Специалисты относят юмор к средствам временной передышки от напряжения, проблем и конфликтов. Юмор не избавляет от них, но позволяет видеть их отвлеченно, отстраненно. Юмор особенно действенен, если направлен на самого себя. В книге «О чувстве юмора и остроумии» А. Н. Лук пишет: «Развитое чувство юмора бывает у душевно стойких людей. Но, с другой стороны, это чувство само становится источником душевной стойкости, помогает переносить удары судьбы, смягчает падение и неудачи» [28]. 

Функция юмора – обеспечить удовлетворительное самочувствие в неудовлетворительной ситуации: взглянуть на ситуацию и самого себя как бы со стороны; умение увидеть смешное в том, что смешным не назовешь. Это — средство поддержания психики в равновесном состоянии независимо от трудностей, которые приходится переживать человеку.

Убедительные существенные сведения для понимания полифункциональной сущности юмора накоплены в процессе анализа народных смеховых традиций функций дурака. «Дурак» интересен тем, что является «носителем особой жизненной формы, реальной и идеальной одновременно» [29], находясь на грани жизни и искусства. Дурацкая глупость «оказывается неофициальной мудростью, разоблачающей господствующую правду» [30, С. 5]. Дурак обычно имеет три смеховые функции: над дураком смеются; сам он тоже смеется; дурак служит зеркалом осмеяния окружающей действительности – зеркалом, в котором отражается дурацкие черты этой действительности [30, С. 27].

Функции дурака нашли яркое воплощение в ореоле многочисленных юмористических историй, связанных с психотерапевтической деятельностью М. Эриксона. Выдающегося клинициста отличало творческое, нестандартное восприятие проблем клиента. М. Эриксон дал основания думать о психотерапевте как о «мудром дураке», поскольку, как подчеркивают Гомез и О`Коннел, дураки обладают внутренней свободой потому, что «способны примерять противоречия и несут в себе живое ощущение чуда».

Следует отметить и такой важный факт: по мнению известных психотерапевтов Ф. Фарелли и Д. Брандсмы, юмор, например, в провокационной психотерапии играет центральную, решающую роль, он необходим и не является дополнением к настоящей работе [31, С. 212]. Авторами выделяются различные функции юмора. Считаем важным остановится на упоминании таких, как способность юмора смягчать и уравновешивать жесткие психологические уроки, которые необходимо пережить в процессе лечения; привлекать внимание пациента для того, чтобы внушение врача скорее было им усвоено работе [31, С. 135 — 136]. Анализ показывает, что также одной из важнейших функций изменения модально-оценочной направленности средствами юмора, по справедливому замечанию Ф. Фарелли и Д. Брандсмы, является способность юмора поддерживать уровень собственного внимания к проблемам клиента, а также сделать процесс лечения более переносимым и приятным.

Практическое основание гелозоического механизма юмора представлено в значительном количестве фактов бытия. Когнтитивно-аффективное основание юмора, реализуемое в гелозоическом механизме юмора, представлено в значительном количестве печатных изданий, имеющих весьма «говорящие» названия, как, например, работа Н. Г. Курганова «Письмовник, содержащий в себе Науку Российского языка со многим присовокуплением разного учебного и полезнозабавного чтения» (1809, 8 – е изд.; первое изд. в 1902). Аффективное основание гелозоического механизма юмора ярко представлено, например, в «Шуте-забавнике : Карманном сборнике карикатур, юмористических сцен, ин-тересных куплетов, веселых рассказов и уморительных шуток» Д. А. Казарова (1905). Об аффективной направленности данного сборника свидетельствуют такие определения как: интересные, веселые и уморительные шутки.

Выделенные нами в процессе теоретического осмысления проблемы группы понятий, описывающих изменение модально-оценочной направленности на основе когнитивно-аффективной природы юмора, как механизма оптимизации психофизиологического состояния личности, нашли отражение и в экспериментальном исследовании. Так, для изучения проблемы репрезентации основных механизмов юмора на уровне обыденного сознания нами использовалась методика «Завершение предложения» в варианте «Юмор – это …». В инструкции испытуемым предлагалось дать пять вариантов завершения данного предложения. В качестве дополнительного, для уточнения имевшейся в виду функции, в том или ином варианте завершенного предложения использовался метод беседы. В качестве типичных вариантов выделения функции юмора, реализуемой на основе механизма оптимизации психофизиологического состояния организма, испытуемыми были выделены такие, как: надежда на выживание; новый взгляд на повседневную озабоченность; способ ухода от забот; средство изменения настроения; лекарство против страха; средство продления жизни; легкий путь к здоровой и долгой жизни; громоотвод, который никогда не поздно поставить на свою крышу. 

Анализ показывает необходимость перехода на следующий уровень, предполагающий рассмотрение проблем социального функционирования юмора как нерасторжимости знаковости и социальности в юморе.

Целостность человеческого познания и бытия предполагает изучение взаимосвязи когнитивных и аффективных факторов в процессе жизнедеятельности личности. Невнимание к этой взаимосвязи порождает искажения в познании и, в целом, в духовном освоении мира и не позволяет достичь должной полноты и высокой эффективности. Новый подход к философии познания в числе основных вопросов предполагает обращение ко всему многообразию способов духовного освоения мира [32].

Когнитивно-аффективная природа юмора проявляется в том, что:

  • юмор – форма отражения объективного мира, порождение и вос-приятие юмора является интеллектуальной деятельностью, опосредующей динамическое восприятие действительности; юмор способствует оптимизации эмоционального состояния личности посредством эмоционального отстранения, при котором усиливается объективность восприятия; другими словами, процесс познания на основе юмора протекает через разрешение противоречий и опосредуется интеллектуальной активностью, юмор является интеллектуальным чувст-вом, опосредованным взаимопроникновением когнитивных и аффективных компонентов; 
  • остроумие — неотъемлемое качество процесса творчества и особенностей мышления творческих личностей, опосредуемых интеллектуальной активностью; юмор проявляется как отождествление двух и более элементов, которые одновременно исключают друг друга, что вызывает активное самостоятельное развитие процесса мышления; юмор как род интеллектуальной игры способствует приобретению нового опыта и научению посредством того, что является основой интеллектуальной реакции удовольствия, на основе наличия особых физиологических компонентов, является самоподкрепляющимся процессом, тем самым, выступая и важнейшей образовательной категорией.

 

Библиографический список

 

  1. Полибий. Всеобщая история в сорока книгах. М., 1985.
  2. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. (1884 – 1888). М. : Московское книгоиздательство, 1910. С. 15.
  3. Цит по: Пивоев, В. М. Ирония как феномен культуры. Петрозаводск: ПетрГу, 2000. С. 89 – 91.
  4. Фрейд З. Художник и фантазирование: Пер. с нем. М.: Республика, 1995. – С. 283.
  5. Гегель Г. В. Ф. Эстетика. М.: Мысль, 1978. С. 580.
  6. Лихачев, Д. С. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984. С. 77.
  7. Аверенцев С. Бахтин, смех, христианская культура. М. М. Бахтин как философ. М.: Наука, 1992. С. 8 – 17. С. 10.
  8. Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления /Пер. с нем. М.: Республика, 1993. С. 268.
  9. Серен Кьекегор. Жизнь. Философия. Христианство / Сост. и пер. с англ. И. Басс. СПб. : Дмитрий Буланин, 2004. – С. 9.
  10.  Маринов Б. Проблемы безопасности в горах. http://hibaratxt.narod.ru/alpin/marinov/index08/html — 12.04.2014.
  11.  Леонтьев Д.А., Мазур Е.С., Шапиро А.З. Психика и здоровье. Позитивная психотерапия Носсрата Пезешкиана // Психологический журнал. – 1991. — № 5. – С. 108.
  12.  Цитир. по Дземидок Б. О комическом: Пер. с польск. М: Прогресс, 1974. С. 174.
  13.  Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. М., Прогресс, 1988. С. 281 – 309.
  14.  Камю А. Изнанка и лицо: Соч. М., 1998. С. 131.
  15.  Муньиз Л. Проблема юмора в образовании // СОЦИС. 1996. № 5. С. 84.
  16.  Мусхелишвили Н.Л., Ю.А. Шрейдер Ю.А. Понимаю, ибо абсурдно. К эвристике абсурда // Человек. 1998. № 6. С. 22 – 36. 
  17.  Фрейд З. «Я» и «Оно». Тблилиси, 1991. С. 401.
  18.  Сенека. Исследование о природе. Кн. III (VII), 17. Философские трактаты. Пер. с лат. СПб.: Изд-во Алетейа, 2001.
  19.  Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. М., 1994. Т. 3. С. 180.
  20.  Воробей Ю. Д., Арутюнян Т. Н. Смех как социокультурная характеристика человека // Роль государства в формировании современного общества. – М., 1998. – С. 42.
  21. Флоренский П. А. Анализ пространства и времени в художественно-изобразительных произведениях. М.: Прогресс, 1993. С. 169.
  22.  Фуко М. Герменевтика субъекта / Социо-логос. М., 1991. Вып. 1. С. 298 – 308.
  23.  Цит. по Пивоев, В. М. Ирония как феномен культуры. Петрозаводск: ПетрГу, 2000. С.89 – 90.
  24.  Berk R. The active ingridiets in humor: psychophysiological benefits and risks for older adults // Educational Gerontology. – Apr2001. — Vol. 27. – Issue ¾ — p. 326 – 327.
  25.  Ковельман. Риторика в тени пирамид. Массовое сознание римского Египта. М., 1986. С. 156.
  26. Спиридонова Л. Бессмертие смеха. Комическое в литературе русского зарубежья». М.: «Наследие», 1999. С. 38.
  27. Ventrs W. Larry, Hidbee Garrett, Murdock Susan A. Using Humor in systematic desensitization to reduce fear // J. Gen. Psychology. 2001. 128. № 2. C. 241 – 253.
  28.  Лук, А. Н. О чувстве юмора и остроумии. М., 1968. 191 с.
  29.  Бахтин М. Творчество Фрасуа Рабле… С. 297.
  30.  Бахтин М. Собрание соч. т. 5. 
  31.  Фарелли Ф., Брандсма Д. Провокационная терапия: Пер. с англ. – Екатеринбург, 1996. – 216 с. 
  32. Мусийчук М.В., Мусийчук С.В., Макарова А.К. Когнитивно-аффективные основания юмора как эффективное средство формирования мировоззрения в процессе образования //Научно-методический электронный журнал Концепт. 2015. Т. 3. С. 31-35.
  33. Мусийчук М.В. Философско-методолгический анализ комического как специфика когнитивных механизмов. В сборнике: Хумор и сатира в координатите на XXI век Сборник от научни статии. Редактор-съставител М.Н. Капрусова. 2016. С. 56-62.

 

Белый пушистый нацизм: юмор как стратегическое орудие молодежного националистического дискурса 

УДК 81’27

М. Б. Ворошилова 

Уральский государственный педагогический университет, 

г. Екатеринбург, Россия

 Аннотация. В статье раскрываются нюансы воплощения экстремистских идей в жанре граффити, интерпретируемое автором как креолизованный текст. Также в статье представлен подробный анализ приемов одного из популярных авторов граффити (обыгрывание многозначности и омонимии слов, использование прецедентных образов, связанных с детьми и подростками, использование символики современного молодежного националистического дискурса).

Abstract: The article reveals the nuances of the embodiment of extremist ideas in the genre of graffiti that is interpreted by the author as creolized text. The article also provides a detailed analysis of the methods of one of the most popular authors of graffiti (play on the ambiguity of homonyms and words, the use of case images related to children and adolescents, the use of the symbols of modern youth nationalist discourse).

Ключевые слова: юмор, экстремистский дискурс, граффити, субкультура, «Умка».

Key words: humor, extremist discourse, graffiti subculture, «Umka».

 

Работа выполнена в рамках гранта Российского научного фонда (проект № 16-18-02102).

 

В одной из наших предыдущих статей мы уже писали, что самым действенным стратегическим «орудием» современного молодежного националистического дискурса является смех, юмор, ключевыми функциями которых являются деструктивные и отчуждающие, «направленные на разрушение социальных связей в обществе и формирование новых, основанных на антогонизме, направленные на разрушение новых ценностей и отказ от представлений наших предков, направленных на формирование новых социальных групп и уничтожение противников» [подр: Димке, Боярских 2001]. 

Действительно, современное информационное пространство перегружено карикатурами, демотиваторами, юмористическими видеороликами и комиксами, граффити и песнями, построенными по правилам смеховой культуры, но направленными на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды и вербовку молодых ребят в ряды современных экстремистских организаций. А обусловлено это тем, что юмористические жанры близки и понятны молодежи, ведь, как отмечают исследователи, именно юмор является ведущим способом восприятия и освоения окружающего мира юными умами. 

С другой стороны, юмористические формы зачастую используются как некое орудие защиты от правосудия, ведь мы вынуждены вновь и вновь констатировать, что современная практика судебной лингвистической экспертизы (в том числе, по делам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды) не дает необходимой «свободы» и инструментария для полноценного анализа таких текстов, что и обусловливает необходимость комплексного, междисциплинарного подхода для оценки юмора в современном молодежном националистическом дискурсе и детальной инвентаризации его стратегий и тактик, приемов и образов. 

В рамках настоящей статьи мы хотели бы предложить результаты анализа такого нового для русской культуры, но от этого не менее востребованного жанра, как граффити. В настоящее время предпринят целый ряд попыток определить и описать граффити в рамках культурологии, социологии, психологии, этнографии, фольклористики и собственно лингвистики, во всех определениях можно выделить два отличительных признака граффити – во-первых, это рисунок или надпись, а зачастую и рисунок и надпись, во-вторых, выполненные на поверхности, которая для этого не предназначена. Да и в «Большом толковом словаре русского языка» граффити определяется как «надписи на стенах зданий, сделанные от руки» [Кузнецов URL]. 

Также большинство исследователей признают субкультурную отнесенность данного жанра и тот факт, что зачастую граффити связаны с «оппозиционной» субкультурой: они могут служить неким «индикатором» политической активности, а нередко являются и средством выражения политической позиции, и особенно популярны среди группировок, исключенных из установленной политической системы, например националистических, экстремистских.

При выборе методики исследования необходимо уточнить, что мы рассматриваем граффити как креолизованный текст, «обладающий сложной формой, то есть основанный на сочетании единиц двух и более различных семиотических систем, которые вступают в отношения взаимосвязи, взаимодополнения, взаимовлияния, что обуславливает необходимость многоканального восприятия текста, а значит и комплексное воздействие на адресата» [Подр. см.: Ворошилова 2013]. 

Основными элементами креолизованного текста граффити являются визуальные и вербальные символы, зачастую именно визуальные элементы преобладают и выполняют ведущую функцию, нередко они выступают своеобразными «дубликатами» вербальному уровню, поэтому считаем необходимым при анализе текста граффити учитывать все его элементы в их взаимосвязи, следовательно, в данном случае целесообразно использовать междисциплинарный подход. 

Основным материалом для нас послужили граффити «звезды правого стрит-арта», известного в широких кругах художника «Умка», администратора крупнейшего сообщества граффитистов из числа радикальных националистов SAWB, основной целью творчества которого является пропаганда запрещенной в России идеологии национализма. 

Традиционный жанр граффити, воспринимаемый зачастую как «надпись на заборе», сложно отнести к юмористическому жанру, это скорее лозунг, нежели шутка, действительно, граффити прекрасный и действенный инструмент агитации. Но Умке удалось соединить в этом жанре черты пропагандистского и юмористического творчества. Само его имя построено на языковой игре: белый мишка как борец за белую расу. И именно игра становится основой его уличных творений. 

Ведущим приемом в творчестве Умки является обыгрывание многозначности и омонимии русских слов, именно этот прием он использует при выборе псевдонима: мультяшный добрый мишка волей случая или с легкой руки автора становится орудием пропаганды. 

Известное граффити 2013 года «Весна красна» (в качестве названия граффити здесь и далее мы используем его основной вербальный компонент) также построено на обыгрывании многозначности: где на вербальном уровне используется традиционное понимание этой фразы, и красна – значит красива, но на визуальном уровне красна – связывается с цветом крови: основными визуальными образами становятся кровь и нож, воткнутый в глаз человека «кавказской внешности». Таким образом, безобидная и даже добрая фраза становится своеобразным скрытым призывом, который реализуется с помощью приема визуализации программы действия. 

Годом ранее автор создал граффити «Миф о русской терпимости», где центральным визуальным образом стал логотип стирального порошка «Миф». Таким образом, автору удалось, с одной стороны, заявить о том, что русской терпимости не существует, это лишь миф, то есть «оторванное от действительности изложение каких-л. событий, фактов, основанное на их некритическом, ошибочном истолковании» [Кузнецов URL], а с другой стороны, еще раз сказать о чистоте расы, о пресловутой «белизне». 

Считаем важным отметить и тот факт, что автор в подавляющем большинстве своих творений использует мультяшные, детские образы: это любимый всеми Умка, Дед Мороз, печка и умывальник. Даже рекламный образ порошка «Миф» отсылает нас к образу страшного «Великого Умывальника, Знаменитого Мойдодыра, Умывальников Начальника и мочалок Командира!». 

Остальные же используемые Умкой прецедентные рекламные образы также связаны с детьми и подростками. Например, на граффити «Не тормози. Сникерсни» милый белый медвежонок на катке давит три фигуры в черных чадрах. Сочетание повелительной формы глагола и визуальной программы действий становится залогом успешности и эффективности призыва, заложенного автором в основу своего творения. 

Интересны и примеры визуальной многозначности, которую также легко обыгрывает автор. Например, центральным образом граффити «Добавленное время» становится широко известный в националистических кругах числовой символ 14:88, только изображен он как время на электронных часах. 

Отметим, что Умка открыто и активно использует «излюбленную» символику современного молодежного националистического дискурса: и самыми частотными в его творчестве стали уже упомянутый 14:88 и кельтский крест (с 80-х годов XX века кельтский крест используется в качестве символа неонацизма и национал-социалистических скинхедов). 

Таким образом, прецедентные феномены «из детства» и юмористические технологии используются не только для привлечения внимания, но и для манипулирования, внушения, пропаганды. Легкий и юмористический тон творений Умки подкупает, подкупает и мимишный мишка, но именно это и страшно, страшно, что мы улыбаемся националистическим идеям, мы перестаем их бояться, а значит и защищаться от них. Значит, орудие Умки действенно, юмор как всегда берет вверх. 

Библиографический список

  1. Большой толковый словарь русского языка. / Гл. ред. С. А. Кузнецов. – СПб. : Норинт, 2014. URL: http://www.gramota.ru/slovari/dic/?word
    =граффити&all=x
    (дата обращения 17.03.2016).
  2. Ворошилова М. Б. Политический креолизованный текст: ключи к прочте-нию : монография. Урал. гос. пед. ун-т. – Екатеринбург, 2013. – 194 С.
  3. Димке Д., Боярских Е. Иркутские граффити война на стенах. – Иркутск, 2001.

О понятийном аппарате гелотологии

УДК 81-13

О.В. Гневэк

Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, Институт гуманитарного образования. г. Магнитогорск, Россия

Аннотация. В статье анализируется философско-эстетическое понятие «комическое», проявляющееся в форме осмеяния исторически обусловленного (полного или частичного) несоответствия данного социального явления, деятельности, поведения людей, их нравов и обычаев объективному ходу вещей и эстетическому идеалу прогрессивных человеческих сил. 

Размышляя о характере взаимоотношений центральных понятийных единиц гелотологии, автор приходит к следующим выводам. Комическое, являясь философско-эстетической категорией, связано с выявлением специфики объекта осмеяния. Способы осмеяния создаются субъектом, специфика которых раскрывается в дефинициях «юмор», «ирония», «сатира». Каждый из способов смеховой деятельности субъекта имеет свои особенности, обусловленные скрытостью или открытостью насмешки, содержанием проецируемых отношений к объекту осмеяния, различной долей участия интеллекта и аффекта. Очевидно, что каждое из понятий – юмор, ирония, сатира – служит для обозначения способности, специфики деятельности, особенностей полученного результата смеховой деятельности, т.е. выступает самостоятельной научной категорией. Категория комического вступает во взаимодействие с категориями юмора, иронии, сатиры для определения содержания субъектно-объектных отношений. Очевидно, что подобные отношения не могут быть родовидовыми, они могут быть только паритетными, равнозначными, категориальными. 

При признании паритетности отношений между означенными категориями целесообразно категорию комического квалифицировать как выработанный смеховой культурой особый способ получения новых знаний о мире посредством выявления противоречивости идей, смыслов, понятий, воспринимаемых носителями конкретных языков как общепризнанные и непротиворечивые. При таком понимании ирония, юмор, сатира будут выступать приемами комического, сущность которого отражает порождаемый им смех.

Ключевые слова: гелотология, юмор, ирония, сатира, комическое, осмеяние.

Abstract: the article analyzes the philosophical and esteticheskie the concept of «comic», manifested in the form of derision has historically caused (full or partial) mismatch of the social phenomena, activity, behavior of people, their manners and customs, the objective course of things and the aesthetic ideal of progressive human forces. 

Reflecting on the nature of the relationship of the Central conceptual units gelotology, the author comes to the following conclusions. Comic, as a philosophical and aesthetic category associated with the identification of the specificity of the object of derision. Methods of derision created by the subject, the specifics of which are revealed in the definitions of «humor», «irony», «satire». Each of the methods humorous activities of the subject has its own peculiarities due to the secrecy or openness of ridicule, the content of the projected relations to the object of derision, various shares intelligence and passion. It is obvious that each of the notions of humor, irony, satire – is used to denote ability, specific activity, characteristics of the result humorous activities, i.e. acting as an independent scientific category. Category comic interacts with the categories of humor, irony, and satire to the determination of subject-object relations. It is obvious that such relations cannot be rodbegbie, they can only be equal, equal, categorical. The recognition of the parity of relations between the aforesaid categories appropriate category comic.

The recognition of the parity of relations between the aforesaid categories, the category appropriate to qualify the comic as humorous culture developed a special way of acquiring new knowledge about the world by identifying contradictory ideas, meanings, concepts, perceived by speakers of specific languages as recognized and consistent. With this understanding irony, humor, satire will be performing the techniques of the comic, the essence of which reflects they generated laughter.

Key words: gelotology, humor, irony, satire, comic, ridicule.

 

Выделение гелотологии не только как науки о роли смеха в сохранении здоровья человека, но и в широком понимании науки о смехе заставляет задуматься о содержании используемого понятийного аппарата. 

Философско-эстетическое осмысление смеховой культуры привело к формированию довольно мощного понятийного аппарата, компрессирующего достижения в данном направлении. Сущность смеха раскрывается в целом комплексе научных категорий и понятий: комическое, юмор, ирония, сатира, сарказм, сардонический смех, гомерический смех, насмешка и т.п. При этом сами термины употребляются обычно в родовидовом соотношении. 

Так, в большинстве исследований утверждается, что к разряду философско-эстетических категорий относится понятие «комическое», проявляющееся в форме осмеяния исторически обусловленного (полного или частичного) несоответствия данного социального явления, деятельности, поведения людей, их нравов и обычаев объективному ходу вещей и эстетическому идеалу прогрессивных человеческих сил. Комическое по своему происхождению, сущности и эстетической функции носит социальный характер. Его истоки коренятся в объективных противоречиях общественной жизни. Комическое может проявляться по-разному: в несоответствии нового и старого, содержания и формы, цели и средства, действий и обстоятельств, реальной сущности человека и его мнения о себе. Формами проявления комического признаются юмор, ирония, сатира, фарс, бурлеск, гротеск и т.п.

В данном определении в снятом виде содержится понимание природы комического, заложенное в популярных в науке теориях: 

— теории отрицательного свойства объекта осмеяния, согласно которой смех возникает при осознании превосходства субъекта над комическим объектом (Аристотель, Гоббс, Уберхорст); 

— теории деградации, рассматривающей смех как нравственную оценку косного, отжившего (Бен, Стерн, Бергсон); 

— теории контраста, где смех трактуется как реакция на контраст, диссонанс явлений одного порядка (Локк, Кант, Липпс, Жан-Поль Рихтер);

— теории противоречия, согласно которой комическое есть объединение противоречивых сущностей (Шопенгауэр, Гегель, Фишер, Чернышевский); и, наконец, 

— теории отклонения от нормы, выразившей наиболее общую идею эстетических теорий комического о том, что смешное возникает при восприятии явления, не соответствующего норме (Обуэ, Кросс, Дземидок).

Общепринятая трактовка комического, на первый взгляд, действительно устанавливает субординационные отношения между понятиями, раскрывающими сущность смеховой культуры. Однако более пристальное изучение обнаруживает, что смех может вызываться собственно физиологическими причинами: испытываемым удовольствием, ощущением комфорта, уюта, — а значит, лишен того социального своеобразия, которое описывается как главная отличительная черта комического. Кроме того, категория комического ориентирует исследователя на изучение объекта осмеяния, сам же «насмешник» выведен из зоны научного анализа. Это обстоятельство, наверное, особенно остро ощущали такие исследователи смеховой культуры, как В.Я. Пропп, М.М. Бахтин, Л.В. Карасев, намеренно отказавшиеся от понятия «комическое» и заменившие его понятием «смех».

Согласно В.Я. Проппу, всё, что связано с жизнью – солнце, свет, плодородие, растения, животные, рождение – связано в мифологическом мышлении со смехом, магическим средством создания жизни. По В.Я. Проппу, древнейший смех как проявление полноты жизни, как радостное ощущение облегчения, радость торжества даже при переходе от смерти к жизни («новое рождение») двойственен по своей природе, где ритуальное легко переходит в психофизиологическое и наоборот [1].

Для М.М. Бахтина «смех – форма крупного плана, он необычайно приближает предмет, разрушает всякую созданную пиететом или страхом дистанцию и даль (высоту) предмета; в далевом образе мир не может быть смешон. Поэтому смех – предпосылка реализма: он втягивает предмет в зону современности и фамильярности, где его можно ощупать руками, разложить, проникнуть в его нутро, исследовать» [2; 514].

М.М. Бахтин рассматривает ритуальный смех с онтологической точки зрения («непереработанная и не рационализированная официальным сознанием основа мира» [2; 519]), в котором возможно всё: любые изменения и преобразования, поскольку смех лишен оглядки на авторитеты, равно как стремления к законченности или трафаретности, устойчивости. Включенный в «бытие — в- мире», «жизненный мир» (М. Хайдегерр), он может быть только универсальным («он направлен на все и на всех» [2; 303] и амбивалентным («он веселый, ликующий и – одновременно – насмешливый, высмеивающий, он отрицает и утверждает, и хоронит, и возрождает» [2; 303]. 

Определив онтологический статус смеха, М.М. Бахтин определяет и его гносеологические основы. Выявление противоречий в окружающей действительности или в способах присвоения этой действительности в смеховой культуре – это процесс формирования нового подхода к мировоззренческим основам человеческой жизни, это рождение новых горизонтов познания; причем высокая аффектация самого процесса выявления противоречивости бытия является гарантом, условием рождения нового отношения, нового уровня осознавания конкретных явлений. Именно в этом смысле амбивалентный смех, отрицая, возрождает и обновляет. Таким образом, по логике ученого, смех является способом преодоления противоречий в процессе присвоения и понимания окружающего мира, способом преодоления противоречий между общественным способом познания мира и индивидуальной формой присвоения получаемых знаний.

Свое понимание сущности смеховой культуры М.М. Бахтин формулирует в концепции гротескного реализма. По мнению ученого, именно гротеск как первоначальная форма смеховой народной культуры выработал в первом приближении все свойства комического: универсальность как метод познания мира, амбивалентность как фиксацию противоречивого устройства бытия, утопичность как веру в преодоление противоречивости познания и бытия, миросозерцательность как направленность познания средствами комического на всю окружающую действительность, глубину как наличие многообразных способов осмысления мира средствами комического. Это открытие он делает на основе творческого переосмысления положений Конрада Бурдаха, сформулированных в книге «Реформация, Ренессанс, Гуманизм». В изложении самого Бахтина К. Бурдах в своей книге показывает, «как …идея – образ возрождения (в самых разных вариациях), зародившаяся первоначально в древнейшем мифологическом мышлении восточных и античных народов, продолжала жить и развиваться на протяжении всего средневековья. Сохранялась она и в церковном культе (в литургии, в обряде крещения и др.), но здесь она находилась в состоянии догматического окостенения. Со времени религиозного подъема XII века (Иоахим из Фиора, Франциск из Ассизи, спиритуалы) эта образная идея оживает, проникает в более широкие круги народа, окрашивается чисто человеческими эмоциями, пробуждает поэтическое и художественное воображение, становится выражением нарастающей жажды возрождения и обновления в чисто земной, мирской сфере, то есть сфере политической, социальной и художественной жизни» [2; 350]. 

По подобной модели, по мнению М.М. Бахтина, осуществлялось зарождение и развитие смеховой народной культуры (в частности, гротеска), изначально возникшей как эмоционально окрашенная и амбивалентная, а затем, по мере «взросления» — превращающейся в утопическую, миросозерцательную, глубинную. 

Основные положения теории формирования и развития смеховой культуры М.М. Бахтина подтверждаются данными современных философских исследований. Именно в ряде философских работ доказывается (Я.Э. Голосовкер, А.Ф. Косарев, А.Ф. Лосев и др.), что способом фиксации идеи бессмертия и становится гротеск.

Идея бессмертия стала основой не только тотемистического мировосприятия. Она стала основой формирования и развития смеховой культуры как специальной лаборатории человечества, осваивающей нестандартные способы познания мира и его присвоения. Смех над бедой, невзгодами, смертью по своей сути является признанием бессмертности человеческого духа, связанного со всеми сторонами человеческого бытия. Смех над окружающим миром – это осознание его противоречивости и поиск новых способов ее преодоления. Смех над собой — это попытка самосовершенствования наличного интеллектуально-чувственного опыта, обогащающая в конечном итоге все человечество. Смех – это параллельно существующий мир, постоянно проверяющий на прочность мир реальный, преобразующий в нем всё, что с точки зрения смеющегося представляется неправильным, недолжным. Именно в подобном ключе природу смеха исследует Л.В.Карасев, отказавшийся от общепринятого отождествления понятий «комическое» и «смех».

Само отождествление, по Л.В. Карасеву, существенно сужает рамки изучения смеховой культуры, поскольку заставляет любого ученого замыкаться в строго определенных оппозициях: комическое –трагическое, комическое – прекрасное, комическое – злое, комическое – доброе, комическое – сакральное и т.п. По мнению ученого, все сложившиеся оппозиции лишают смех его гносеологической уникальности: «Смех требует себе в оппоненты чего-то столь же многозначного, умственного, парадоксального, как и он сам» [3; 14]. Онтологическая значимость смеха по Л.В. Карасеву заключается в том, что смех «переворачивает привычные отношения человека и мира. …Алогичный, противоречивый, способный соединиться с любым движением души, смех нацелен на будущее и немыслим без него. … Смех не только предполагает будущее, смех пред-вещает его» [4; 71].

В ментальной культуре русского народа смех в значении «веселье» не только характеризуется как праздное времяпрепровождение, но и рассматривается как заслуженная конкретным человеком эмоционально комфортная возможность пересмотреть наличный жизненный опыт с точки зрения новых для него возможностей осмысления бытия.

Итак, понятие «смех», используемое для фиксации состояния психологически комфортного осмысления жизни, шире понятия «комическое».

Общепринятое понимание философско-эстетической категории комическое связано с определением специфики объекта насмешки и абсолютно не связано с выявлением особенностей субъекта осмеяния. В этой связи довольно сложно рассматривать понятие комического как родовое по отношению к другим терминологическим единицам, используемым в различных теориях смеха. С разнообразными характеристиками субъекта насмешки тесно связаны понятия юмор, остроумие, ирония, сатира.

В современной философии и эстетике под юмором понимается особый способ переживания противоречивости явлений, соединяющий серьезное и смешное и характеризующийся преобладанием позитивного момента в смешном [5]. Логику формирования предлагаемого понимания в определенной степени позволяют восстановить данные филологических словарей.

В «Историко-этимологическом словаре современного русского языка» П.Я. Черных сообщается, что слово юмор и однокоренные ему лексемы юморист, юмористический появляются в широком употреблении носителей русского языка во второй половине XIX в. (Сорокин, Кюхельбекер, позже – Рахманинов, Ушаков). В XVIII в. лексема юмор также использовалась в русском языке, но не в значении «чувство смешного, умение чувствовать и подмечать смешное, добродушно-насмешливое отношение к чему-либо; изображение каких-либо сторон и явлений жизни в комическом, смешном виде», а в значении «настроение, расположение духа». Во всех известных значениях данное слово заимствовано из английского языка в XVII в. В свою очередь, английская лексема заимствована из французского, где использовалась не только в значении «нрав, настроение», но и в значении «жидкость, влага». Установление ассоциативной связи между значениями «настроение» и «влага» осуществлялось через метафорический лексико-семантический вариант: жизненные соки в организме, с которыми в Средние века усматривались прямые отношения с характером, темпераментом человека. На английской почве французское слово получило значение «склонность к насмешке, осмеянию» и в такой трактовке перекочевало в русский язык [6; 459]. 

Близкое понимание значения понятия юмор предлагается в «Толковом словаре» В.И. Даля [7; 667]. Здесь юмор определяется как «веселая, острая, шутливая складка ума, умеющая подмечать и резко, но безобидно выставлять странности нравов и обычаев». Под складкой ума ученый подразумевает «образ, род, вид, ход мыслей, или способ разуметь и объяснять» [7; т.2; 147]. Юмор охарактеризован как «умение заметить и передать то, что смешно» в «Комплексном словаре русского языка» [9; 1224], в «Новом словаре русского языка. Толково-словообразовательном» под юмором понимается «1.Добродушный смех, незлобливая насмешка, отношение к чему-либо, проникнутому таким настроением. 2. Прием произведения литературы и искусства, основанный на изображении чего-либо в комическом, смешном виде, совокупность художественных произведений, проникнутых таким отношением к действительности» [9; 1071].

Анализ имеющихся определений юмора позволяет утверждать, что различные авторы, квалифицируя субъект осмеяния, выявляют либо особенности осмеяния как процесса, либо особенности субъекта, обладающего способностями к осмеянию, либо характеризуют специфику продукта, возникающего в результате осмеяния. Другими словами, в рамках различных дефиниций о юморе рассуждают и как о способности, и как о процессе, и как о продукте.

Ряд определений юмора направлен на выявление специфических проявлений способности субъекта к осмеянию. Так в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова содержание анализируемого понятия сводится «к беззлобно — насмешливому отношению к чему-либо [10; 838]. Любое отношение или оценка, находясь в зоне осознанных ценностных ориентаций конкретной личности, составляет и часть ментальной культуры человека, и часть его интеллектуально-чувственных способностей, лежащих в основе познания и освоения окружающей действительности и себя самого. В этой связи беззлобно-насмешливое отношение связывается с оценкой юмора как способности субъекта осмеяния. 

В «Большом толковом словаре» обозначенная способность характеризуется не только как «проникнутое шутливым, добродушно-насмешливым настроением отношение к кому- или чему-либо», но и более определенно: «Умение подметить смешную сторону кого- чего-либо и представить, показать ее в незлобливо-насмешливом виде» [11; 1529]. 

Особое внимание юмору как специфической человеческой способности уделяет С.Л. Рубинштейн, устанавливающий тесную взаимосвязь между объектом и субъектом осмеяния: «Юмор предполагает, что за смешным, за вызывающими смех недостатками чувствуется что-то положительное, привлекательное» [12; 577]. 

Из определений юмора и иронии, предложенных А. Шопенгауэром, также логически прозрачно выводятся особенности этих феноменов как человеческой способности. По мнению ученого, юмор и ирония являются самыми сложными формами смешного: «Если шутка прячется за серьезное, то получается ирония», а юмор – это «серьезное, спрятанное за шуткой» [13; т.2; 96]. На практике это означает, что человек, владеющий чувством юмора, обладает достаточно большим и глубоким опытом интеллектуально-чувственного осмысления мира и основными способами его применения в историческом настоящем. С этих позиций становится понятным, почему ирония и юмор признаются Шопенгауэром самым «высоким» смешным: по природе своей они связаны с возвышенным и глубоким пониманием жизни.

Чувство юмора как одно из разновидностей чувства прекрасного, в котором насмешка сплетается с уважением и любовью, характеризует Т. Липпс [14]. Правда, ученый выделяет три разновидности юмора как способности. «Оптимистический» юмор связан с любовью и уважением, сопровождающим насмешку, в отличие от двух других его видов: сатиры и иронии. Сатира отличается тем, что ней великое и хорошее побеждает смешное и отвратительное, срывая с них маски. Ирония, в которой смешное в своем развитии приводит самое себя к абсурду, показывает тем самым, что она, порождаемая рассудком, преклоняется перед разумом.

Очевидно, что Т. Липпс расширяет рамки юмора как способности, полагая, что в нем незлобливо-насмешливое отношение может меняться на презрительно-оценочное при условии, если объект насмешки обладает противоречиями, объективно и общественно признанными. При этом границы между понятиями юмор, сатира, ирония практически размываются.

В целом, юмор в статусе способности оценивается как творчество, в основе которого лежит богатый интеллектуальный и чувственный опыт, помноженный на высокий нравственный потенциал личности.

Более основательно изучены особенности юмора как процесса, на базе которых становится возможным выявить общий механизм его протекания.

По мнению В.Я. Проппа, юмор — процесс протекает как вербальное снятие осознаваемого противоречия, лежащего не в объекте смеха и не в субъекте его, а в некотором их взаимоотношении: «Противоречие, вызывающее смех, есть противоречие между чем-то, что, с одной стороны, кроется в смеющемся субъекте, в человеке, который смеется, и, с другой стороны, тем, что ему противостоит, открывается в окружающем его мире, предметом его смеха [1; 164-165]. Осознание и выявление противоречия происходит при двух условиях: «…первое условие комизма и вызываемого им смеха будет состоять в том, что у смеющегося имеются некоторые представления о должном, моральном, правильном…Второе условие для возникновения смеха есть наблюдение, что в окружающем нас мире есть нечто, что противоречит этому заложенному в нас инстинкту должного, не соответствует ему» [1; 165]. 

Ученый явно признает в юморе как процессе (деятельности) наличие двух составляющих: когнитивного начала, представленного как опыт и знания личности о мироустройстве окружающей действительности, и аффективного начала, сопровождающего осознание противоречия между имеющимся «должным» и тем, что этому должному не соответствует. Другими словами, юмор как процесс квалифицируется как когнитивно-аффективная деятельность сознания личности, направленная на фиксацию и снятие выявленного противоречия. Под аффектом в данном исследовании подразумевается проявление в смеховой деятельности эмоционально-чувственного опыта личности.

Близкое понимание содержания и механизма смеховой деятельности предлагает Жан- Поль (Рихтер) [15]. По его мнению, в смеховой деятельности присутствуют три основных момента: 

1) безболезненность и безвредность самого удовольствия для окружающего мира, обусловленная аффективной составляющей; 

2) анализ и эксплуатация многосторонних отношений вещей в окружающем мире, обусловленная рассудочной составляющей; 

3) «щекочущее душу колебание между мнимо приятным (ничтожеством чувственного рассудка) и приятным (правильностью взгляда)» [15; 147], связанное и с интеллектом и областью чувств и эмоций. 

Жан-Поль характеризует смеховую деятельность как универсальный способ познания мира, имеющий свою область применения, а конкретными приемами ее реализации называет и юмор, и иронию, и бурлеск, и каприз, и комедию, и комическую драму, и сатиру. В своей сути юмор, по Жан-Полю, глубоко серьезен, поскольку он вызывает смех, «в котором есть величие и боль» [15; 152]. За рамки смеховой деятельности философ неправомерно выводит остроумие, полагая, что с ней его роднит только необходимость устанавливать отношения сходства там, где обычно другие видят контраст. Другими словами, остроумие рассматривается как способ познания мира, основанный исключительно на деятельности разума.

Не все ученые, исследующие юмор как процесс, признают за последним наличие двух составляющих. Так, И. Кант в «Критике способности суждения» предлагает свое понимание особенностей протекания смеховой деятельности: «Во всем, что вызывает веселый неудержимый смех, должно быть нечто нелепое (в чем, следовательно, рассудок сам по себе не может находить никакого удовольствия). Смех есть аффект от внезапного превращения напряженного ожидания в ничто. Именно это превращение, которое для рассудка явно и радостно, все же косвенно вызывает на мгновение живую радость» [16; 352). По мнению философа, только аффект управляет и направляет смеховую деятельность, при этом рассудок, по И. Канту, не участвует в распознавании нелепости, хотя и предназначен непосредственно для этого, а только живо реагирует на этот процесс. Тем не менее, смеховая деятельность в частности и смеховая культура в целом характеризуется ученым как «полезное для здоровья движение» и даже как дар богов, преподнесенный в противовес тяготам жизни. Воззрения И. Канта близки воззрениям А. Бергсона [17], полагающего, что смех теснее всего связан с аффектом: областью чувств и эмоций.

Очень близкое понимание юмора как процесса предлагает Фридрих Шлегель в созданной им теории иронии. Сразу следует оговориться, что ученый не различает остроумие, остроту, шутку, иронию, юмор: эти понятия он употребляет как синонимичные, взаимозаменяемые. В этой связи его теорию иронии можно с успехом назвать теорией юмора в частности и теорией смеха в целом.

  Свои взгляды Ф. Шлегель излагает в «Критических фрагментах» [18]. Философ рассматривает историю развития культуры как историю развития духа, сущность которого составляет ирония как «форма парадоксального»: «Парадоксально все хорошее и великое одновременно» [18; 283]. Для определения сущности иронии предлагается одна из самых ярких научных метафор: «Идея – это понятие, доведенное до иронии в своей завершенности, абсолютный синтез абсолютных антитез, постоянно воспроизводящая себя смена двух борющихся мыслей» [18; 296]. Ирония «содержит и пробуждает чувство противоречия между безусловным и обусловленным, между невозможностью и необходимостью исчерпывающей полноты высказывания» [18; 287], превращаясь таким образом в универсальный принцип познания: «Философия – это подлинная родина иронии, которую можно назвать логической красотой» [18; 282].

Теории И. Канта и Ф. Шлегеля объединяет одно важное обстоятельство. Оба ученых не связывают смеховую деятельность исключительно с когнитивным, рассудочным началом. У Ф. Шлегеля ирония как универсальный способ познания мира противопоставляется рассудку (логическому парадоксу), не способному охватить мир в его целостности. Ирония же, выступая «нелогическим парадоксом», способна сталкивать противоположности в обнажающем его противоречии и тем самым намекает на более глубокую связь, кроющуюся в синтезе этих противоречий.

Точку зрения ученых, обосновывающих аффективную природу юмора, поддерживает модель протекания смеховой деятельности, предложенная З. Фрейдом. «Удовольствие от остроумия вытекает для нас из сэкономленных издержек на торможение, комизм – из сэкономленных издержек на представление (фиксацию), а удовольствие от юмора – из сэкономленных эмоциональных издержек. Во всех трех способах деятельности нашего психического аппарата удовольствие происходит из экономии: все три сходятся в том, что представляют собой методы воссоздания удовольствия от психической деятельности, утраченные лишь в результате развития этой деятельности» [19; 128]. На ведущую роль аффекта во фрейдовской теории прямо указывает и Л.С. Выготский: «…анализ этот вполне отвечает найденной нами формуле катарсиса, как основе эстетической реакции. Остроумие для него – двуликий Янус, который ведет мысль одновременно в двух направлениях. Такое же расхождение наших чувств, восприятий отмечает он при юморе и при комизме; и смех, возникающий в результате подобной деятельности, является лучшим доказательством того разрешающего действия, которое остроумие оказывает на нас» [20; 297].

А. Шопенгауэр, напротив, связывает смеховую деятельность с проявлением деятельности интеллекта: «Смех всегда возникает не из чего иного, как из неожиданного сознания несовпадения между известным понятием и реальными объектами, которые в каком-либо отношении мыслились в этом понятии – и сам он служит лишь выражением такого несовпадения» [13; 61]. Продуктами смеховой деятельности ученый считает остроту, ее «незаконную» разновидность – каламбур (двусмысленность, игру слов), шутку, пародию. 

Если большинство ученых характеризуют юмор как процесс с точки зрения порождающего его субъекта, то К. Гроос изучает смеховую деятельность с точки зрения воспринимающей стороны [21]. Психологический процесс восприятия юмора по Гроосу протекает в три этапа. Содержание первого этапа составляет смущение, рожденное первым впечатлением от комической нелепости, которая озадачивает слушателя. Второй этап «просветления» наступает в том момент, когда нелепость осознана. Смущение и просветление рождают напряжение, которое внезапно лопается, знаменуя собой протекание третьей стадии – наслаждения. С точки зрения ученого, на первом этапе восприятия смеховой деятельности объект отталкивается от нашего «я» (порождающего юмор), на третьем этапе – наше «я» со смехом отталкивается от объекта. И только на втором этапе наше «я» переносит себя на объект: «Если желаем овладеть нелепостью, мы должны хоть на короткое время поддаться ей» [21; 311].

Предложенное понимание процесса восприятия юмора ценно тем, что он обнаруживает поэтапность «открытия» замысла автора, намеренно скрытого от слушателя. Умственные усилия слушателя, потраченные на раскрытие замысла, с лихвой окупаются наслаждением (ярким положительным аффектом) от сделанного открытия.

Обобщение опыта изучения юмора как процесса обнаруживает наличие трех точек зрения на содержательную природу феномена. Одни ученые полагают, что смеховая деятельность регулируется исключительно эмоционально-чувственной сферой, другие связывают порождение юмора с деятельностью интеллекта. Но наиболее убедительной выглядит позиция, обосновывающая когнитивно-аффективную природу юмора как процесса, поскольку без взаимоподдерживающего участия названных составляющих юмор лишается творческой сущности. Сам факт невозможности алгоритмизации юмористической деятельности, когда алгоритм предполагает исключительную опору на интеллект, свидетельствует об ее интегративной сущности.

В философии и эстетике весьма скромно изучены особенности юмора как продукта смеховой деятельности, вероятно, потому, что это явление находится в сфере интересов филологии. В этой связи характеристика юмора-продукта выглядит чрезвычайно обобщенной и расплывчатой.

Под юмором – продуктом смеховой деятельности – понимается «художественный прием в искусстве; изображение чего-либо в смешном, комическом виде» [11; 1529]. Продукты вербальной смеховой культуры высоко оценивали братья Фридрих и Август Шлегели, полагая (на основе анализа комедий Аристофана), что остроумие и шутка не исключают серьезности в силу неограниченной свободы юмора, в силу представления мира и общественной жизни в виде одной грандиозной шутки.

В строгом смысле слова продуктами вербальной смеховой деятельности являются тексты, содержащие все свойства смеховой культуры, выявленные нами в предшествующем изложении, и представляющие разнообразие языкоречевых способов создания комического. Характеристика продуктов смеха в современной эстетике и философии ограничивается делением на жанры (сатира, юмор, ирония, пародия) или виды комического: каламбур, бурлеск, фарс, острота и т.п. Продукты смеховой деятельности традиционно наделяются теми специфическими особенностями, которые присущи жанрам и видам комического. Попытки более глубокого предъявления характеристик продуктов смеховой деятельности сводятся к введению атрибутивных характеристик комических текстов: «чистый» юмор (С.Л. Рубинштейн), «добродушный» юмор, «веселый», «тонкий», «мрачный» юмор (А.Н. Тихонов), «злой», «дикарский», «примитивный» юмор (А. Аверченко), «плоский» юмор (Г.Гегель), «низкопробный» юмор (К. Маркс), «черный» юмор и т.п.

В целом же, с большей или меньшей мерой успешности современная наука располагает представлениями о юморе как о способности, как о процессе и как о результате.

Попытка объединения трех составляющих юмора содержится в психологических исследованиях Р. Мартина. Он рассматривает юмор как поведенческий паттерн (склонность часто смеяться, рассказывать шутки и смешить других); способность (запоминать шутки, рассказывать их, создавать, понимать); черту характера (веселость); эстетическую реакцию (смех над определенного рода вещами); отношение (позитивное отношение к миру или смешным людям); взгляд на мир; стратегию преодоления трудностей (склонность преодолевать невзгоды через призму юмора)» [15; 18]. 

На основе проведенного анализа мы можем сделать ряд предварительных выводов.

Юмор, или чувство юмора, представляет собой способность, реализуемую на основе механизма речемышления, которая проявляется в распознавании способов создания комического и (или) в самостоятельном создании или использовании таких способов в процессе осмеяния. Поскольку способности формируются и развиваются, постольку в фило- и онтогенезе чувство юмора конкретной личности, степень его развитости будет отражать психолого-возрастные, социальные, культурно-нравственные особенности этой личности.

  Юмор как процесс представляет когнитивно-аффективную деятельность сознания личности, направленную на анализ выявленного противоречия (комического) и протекающую как поиск, обнаружение и создание ярких нестандартных форм и способов его вербального предъявления. Очевидно, что в данной дефиниции комическое понимается как явление действительности, воспринимаемое личностью, социумом как противоречивое, требующее обнаружения его сущности. В психологической науке комическое характеризуется как семиотический контрзнак, отличающийся от других вербальных знаков тем, что в творимом контексте он не выполняет характерной «функции обозначения, но является средством деформации уже существующих знаков, разрушая определенность их означаемых, «размывая» их смыслы… Свойственная обычному знаку утвердительность содержания утрачивается в контрзнаке, …перед нами не «пустой» знак, а знак, означающий «равноправие», равновозможность сменяющих друг друга содержаний» [22; 8-9]. 

Анализ юмористического высказывания адресатом и адресантом протекает и как поиск и обнаружение контрзнака (противоречия, воспринимаемого как комическое), и как «любование» способом представления выявленного противоречия и языковыми средствами выражения отношения к нему автора (или же как неприятие перечисленных факторов в процессе расшифровки сообщения). В любом случае реализуется именно та двунаправленность мысли в порождении и восприятии юмора, на которую указывали в свое время Л.С. Выготский и З. Фрейд. Сам факт двунаправленности свидетельствует о наличии подлинно творческого начала у порождающего юмористические тексты, равно как и о наличии качественно сформированных аналитических приемов и чувственно-эмоционального опыта у воспринимающего комические тексты.

И, наконец, юмор как продукт вербальной смеховой деятельности представляет собой тексты, в языковых средствах и способах создания которых представлены все сущностные свойства смеховой культуры. Поскольку анализу языкоречевых способов воплощения комического будут посвящены отдельные главы, на данном этапе исследования мы ограничимся предложенной характеристикой.

Анализ работ, посвященных изучению юмора, обнаружил ряд моментов, существенных для содержательного наполнения целого ряда понятийных единиц теории смеха. 

  1. Так, большинство ученых, характеризуя юмор в деятельностном аспекте, выявили универсальность его механизма как основы любого процесса осмеяния, результатом которого может быть и ирония, и сатира, и пародия, и гротеск, и т.п.
  2. Различие результатов смеховой деятельности определяет установка, которой руководствуется автор насмешливого текста. Под установкой понимается регулируемая говорящим направленность смеховой деятельности на выполнение вполне конкретной функции общения. В процессе реализации контактоустанавливающей функции говорящий будет демонстрировать беззлобно-насмешливое отношение к объекту осмеяния, создавая юмористические тексты в буквальном смысле слова или реализуя несатирический, неиронический юмор. Реализация функции конфликта предполагает демонстрацию довольно широкого спектра отрицательных отношений к объекту осмеяния: от фамильярного, неуважительного до презрительного, уничижительного и злобного. Реализация рекреативной (развлекательной) функции предполагает демонстрацию в комических текстах той широты отношений, которая дозволяется ценностными ориентациями говорящих, коммуникантов.

Демонстрируя зависимость выбора направленности смеховой деятельности от реализуемых функций общения, мы, конечно же, упростили механизм отбора форм комического. На практике в смеховой деятельности реализуется сразу несколько функций, и о конечной форме проявления комического можно судить только по ведущим отношениям, реализуемым в процессе осмеянии.

И все же мы можем утверждать, что юмор, ирония и сатира различаются демонстрируемым в процессе осмеяния отношением к объекту насмешки. Но прежде чем разобраться в имеющихся отличиях, необходимо определиться с объемом понятия «остроумие», в котором содержание демонстрируемого отношения оказывается затемненным.

Остроумием принято называть «изобретательность в нахождении ярких, острых, смешных выражений» [7; 735]. Квалифицируя остроумие как яркую творческую способность личности, ученые по-разному характеризуют ее нравственный потенциал.

Аристотель довольно настороженно относится к остроумию, полагая, что «это дерзость, получившая образование» [23; 19]. Не восхищается остроумием и М.В. Ломоносов, хотя признает, что оно предполагает довольно сложное «сопряжение далековатых понятий», т.е. является способностью, возникшей на основе довольно развитого интеллекта. Весьма прохладно относится к остроумию Жан-Поль, полагая, что подобная способность направлена на выявление противоречий там, где обыденное сознание ощущает гармонию. Сравнение характеристик юмора и остроумия, предложенных Жан-Полем, обнаруживает, что первый рассматривается как «возвышенное наоборот», а второе – разрушает любую гармонию, поскольку направлено не на разрешение обнаруженных противоречий, а на самолюбование субъекта осмеяния наличием возможности находить противоречия во всех сферах бытия.

Другие ученые (Б. Грассиан, О.С. Борисов, Н.В. Чурмаева) демонстрируют восторженное отношение к данной творческой способности, отмечая, что никакая другая форма комического не обнаруживает во всей полноте и яркости красоты человеческой мысли.

Так, по Б. Грасиану, суть остроумия заключается в «изящном сочетании, в гармоничном сопоставлении двух или трех далеких понятий, связанных единым актом разума» [23; 21]. О.С. Борисов полагает, что отличительной особенностью остроумия является настолько удачный отбор языковой формы, в которой истина не декларируется, а проявляется сама по себе [23; 21].

Довольно детальное изучение остроумия проводит З. Фрейд, создавший классификацию острот на основе критерия целевых установок говорящего. Общей чертой остроумия как процесса он считает установку говорящих на выражение логически верной мысли логически неверными способами. Подобное понимание объединяет точку зрения З. Фрейда с общепринятой квалификацией остроумия. Однако, в отличие от других исследователей, психолог убежден в том, что остроумие в большей мере, чем другие формы проявления комического, задействует аффективную составляющую смеховой деятельности. На правомерность сделанного вывода указывает содержание классификации острот, предложенной психологом.

Он выделяет 1) безобидную остроту, в которой процесс выражения мысли нетрадиционными языкоречевыми способами является самоцелью, 2) тенденциозную остроту, включающую в себя и враждебную остроту, в которых процесс формулирования мысли сопровождается выражением отношений агрессии, обличения, обороны, 3) близкие к тенденциозной остроте скабрезную, циничную, скептическую. Скабрезную остроту отличает установка на подавление и торможение агрессивных половых влечений, циничная (или циническая) острота являет собой критику отношения святости авторитетов в обществе; скептическая острота, по З.Фрейду, выражает сомнение в надежности нашего познания.

Ученый предлагает довольно глубокий анализ техник создания различных видов острот, ведущими среди которых признает двусмысленность, сгущение мысли, передвигание смыслов, намеренные ошибки мышления, бессмыслицы, непрямое изображение, изображение при помощи противоположности и др. В классификации техник создания острот нет единого основания, но сами приемы нарушения смысловых, семантических отношений, языковых норм выделены довольно верно.

В итоге мы располагаем двумя взаимоисключающими точками зрения на природу остроумия. По логике одной из них остроумие не предполагает опору на эмоционально-чувственный опыт личности. С учетом классификации З. Фрейда данная характеристика применима только к безобидным остротам.

Но, вероятно, носители различных языков воспринимают подобное отсутствие аффективной составляющей либо как отсутствие позиции в оценке анализируемых явлений, либо как демонстрацию пренебрежения, с одной стороны, и самолюбования – с другой. Отсутствие аффективного начала до конца не компенсируется высоким когнитивным потенциалом остроты, поэтому остроумие воспринимается как пограничное явление в ряде теорий смеха. Думается, что сокрытие отношения к объекту осмеяния в остротах не только является демонстрацией скрытого превосходства говорящего, но и обеспечивает простор для эмоционально-чувственной фантазии участников общения, что немаловажно для развития чувства юмора носителей любого языка.

Если учесть приведенные выше соображения, то можно утверждать, что остроумие во всем своем многообразии, описанном З. Фрейдом, несомненно, опирается на эмоционально-чувственный опыт личности в той же мере, в какой оно эксплуатирует интеллектуальный опыт.

Итак, проведенный анализ позволяет думать, что конкретными формами проявления комического являются остроумие, юмор, ирония, сатира, различающиеся содержанием демонстрируемого отношения к объекту осмеяния.

Подобное упрощение, несомненно, вызовет возражения, потому что исследователи смеховой культуры обнаруживают и другие различия в явлениях, обозначаемых перечисленными понятиями.

Так, Жан-Поль полагает, что юмор отличает определенное равновесие когнитивного и аффективного начала (в его терминологии: объективного и субъективного). На практике это означает, что процесс осмеяния имеет открытый характер, поскольку само осмеяние безобидно и безболезненно для объекта насмешки. Усиление когнитивной составляющей приводит к рождению иронии, когда насмешка имплицируется, становится скрытой, за счет чего демонстрируемое отношение воспринимается даже при учтивой форме выражения как критическое. Перевес в сторону чувственности, по Жан-Полю, приводит к рождению бурлеска, каприза, сатиры. Эксплицитность или имплицитность осмеяния нивелируется по мере усиления уровня критичности демонстрируемого отношения.

Близкой точки зрения придерживается А. Шопенгауэр. Он также полагает, что ирония объективна, а юмор субъективен [13; т.2; 96] в силу сокрытия насмешки в первой и открытого ее выражения во втором. Однако подобная точка зрения господствовала в философии не всегда. В древнегреческой науке, где термин «ирония» и появился, он первоначально означал обман, издевательское притворство с целью высмеять кого-либо. Очевидно, что основой насмешки, квалифицируемой как скрытая, выступает все же эмоционально-чувственное отношение, а не интеллект. В этой связи представляется целесообразным хотя бы реферативно рассмотреть историю развития понятия «ирония».

Платон, анализируя жизненную позицию Сократа как ироничную, обозначает термином «ирония» своеобразное, лицемерное по сути и учтивое по форме отношение одной личности к другой, которое провоцирует у последней стремление к познанию. Сократовская ирония в понимании Платона обладает внутренней диалектикой отрицания: мнимо утверждая отжившие духовные ценности, на практике она разоблачает их пустоту. Ни Платон, ни Аристотель впоследствии, характеризуя иронию как стиль поведения, не связывали иронию со смеховой культурой.

В послеантичный период понятие «ирония» почти исчезает из эстетических и философских исследований, а в Средние века употребляется для характеристики отрицательного способа познания мира или стиля жизни. В эстетике эпохи Возрождения теория иронии также не получила широкого распространения. Только в науке XVII в. заметно возрос интерес к иронии в связи с исследованием проблемы остроумия, занимавшей важное место в эстетической системе барокко. Было подмечено важное свойство иронии – выбирать любое печальное, серьезное или возвышенное явление, по — своему осмысливать его и превращать в шутку [24; 6]. Иначе говоря, именно в научной и литературной практике XVII в. ирония стала характеризоваться как конкретный вид смеховой культуры, репрезентирующий позицию личности, которая осознает фальшь того мира, в котором живет. Новым в иронии становится обращение к сфере ценностных ориентаций личности и их оценки, и это новое потребовало уравновешивания в этом способе познания мира интеллектуального и эмоционально-чувственного начал.

  Впервые положительную оценку иронии дает И.В. Гете, полагавший, что иронический взгляд на жизнь ведет к объективному и трезвому осмыслению человеком своих поступков [24; 7]. В практике использования иронии усиливается рефлексирующее начало, что благотворно сказалось на развитии различных разновидностей иронии. Иронией называют и тонкую учтивую насмешку, и тайное осмеяние, скрытое за велеречивостью. Ядовитая, злая, язвительная насмешка практически становится основой рождения сарказма. «В сарказме сохраняется двуплановость иронии, но, поскольку подразумеваемое находится рядом с выражаемым, иносказание значительно ослабляется. Тон гневного обличения, свойственный сарказму, не дает ему, подобно иронии, подняться над предметом изображения. По силе и страстности сарказм ближе к сатирическому обличению» [24; 8]. Образно говоря, в иронии сохраняется уважение или видимость уважения к отрицаемому, сарказм же и сатира отрицают изображаемое явление целиком, обличают его как недолжное, порочное. Отрицание иронии тоньше и созидательней, поскольку она оставляет и предполагает возможность существования явления в его противоречивом единстве. Видимость уважения к отрицаемому или порицаемому реализуется благодаря тому, что насмешка сохраняет свой имплицитный характер, свойство скрытости. В целом же, логика рождения сарказма из недр иронии обнаруживает, что в самой иронии как процессе начинает проявляться контроль эмоционально-чувственной сферы над интеллектуальной.

Предромантическая практическая ирония, таким образом, обогащаясь рефлексирующим началом, сохраняя свойство скрытости насмешки, не только выступает основой для появления новых форм комического, но и превращается в критерий оценки мира.

Конец XVIII – начало XIX веков является важным этапом в развитии понятия «ирония». Романтический тип сознания, сформированный литературой, предполагает полную независимость человека от условий его жизни, а значит, признает « абсолютную самоценность человеческой личности и ее неограниченных возможностей» [24; 16]. Идея о том, что человек способен возвыситься над собой, нашла отражение в новом понимании иронии. Романтической иронии присущ подчеркнутый субъективизм, возведенная в абсолют рефлексия обособленной от общества личности, оглядывающей с высоты все, не только внешний мир, но и сферу собственного самовыражения – свое творчество [24; 11]. Новые качества иронии приводят к утрате многообразия оценки объекта осмеяния, ведущим становится сдержанно-отстраненное отношение к нему. При этом ирония мыслится как способность и деятельность субъекта по осмыслению противоречивости окружающего мира, в которых эмоционально-чувственная сфера строго контролируется разумом.

Подобное понимание сущности иронии подвергается критике со стороны многих философов. Возвышение ироника над действительностью и самим собой на практике приводило к отрицанию всего сущего, при котором ирония выступает фактором разрушения, а не созидания. Не случайно, датский философ С. Кьеркегор приравнивает иронию к законченному нигилизму, Г. Гегель видит в ней признак кризиса искусства, Ф. Ницше считает выражением меланхолии, усталости и пессимизма общества. Закономерным итогом становится отрицательная характеристика иронии в философии и эстетике экзистенциализма в ХХ веке – ирония квалифицируется как утонченная рефлексия вечного поиска противоречий, бесцельная эстетическая игра.

Сопоставление сущностных характеристик иронии, предложенных в романтической эстетике и последующих за ней изысканиях, обнаруживает, что исключительно все ученые признают превалирование интеллектуальной составляющей над эмоционально-чувственной в процессе порождения иронических текстов. Различие составляет признание разной степени участия эмоционально-чувственной сферы в процессе создания иронических текстов. Эмоционально-чувственная сфера личности, отвечающая за выбор позиции, с которой проводится отрицание, отвечает за формирование и формулирование отношения. Вывод этой сферы из процесса осмеяния чреват воспроизводством отношений высокой степени критичности как реакции эмоций и чувств на их угнетение. Вероятно, ставшая тенденцией практика угнетения эмоционально-чувственной сферы, сопровождающей процесс иронического осмеяния, привела к превалированию скептического, циничного, чопорно пренебрежительного отношения, демонстрируемого в романтической и постромантической иронии. Косность и однотипность демонстрируемых в иронии отношений вероятнее всего стала причиной отрицательной оценки как формы насмешливого смеха.

Размышления о роли иронии в предложенном контексте заставляют поставить вопрос о существовании разновидностей иронии.

Попытки классификации разновидностей иронии делались с момента зарождения понятия. Это и сократовская ирония, и горькая ирония, самоирония, ирония истории. С точки зрения хронологии изучения иронии, можно выделить романтическую иронию, модернистскую, постмодернистскую и т.п. Однако первая группа не имеет единого основания выделения, вторая – не обладает объяснительным потенциалом. Поэтому сложная задача создания «работающей» классификации разновидностей иронии остается пока не решенной. В данном исследовании мы предлагаем собственное видение решения проблемы.

На учет отношения, заложенного в обозначении, ориентировано только понятие «горькая ирония», выражающее отношение сожаления по поводу отсутствия каких-либо качеств в объекте осмеяния.

По аналогии с фрейдовской классификацией острот можно говорить о скептической, циничной, сдержанной, безоценочной, или беспристрастной, иронии. В предлагаемом понимании три разновидности иронии не обесценивают, а объективно оценивают или безоценочно представляют объект насмешки: горькая, сдержанная, беспристрастная (безоценочная). Две другие разновидности иронии – скептическая и самоирония, — при наличии у создателя иронического текста трезвого взгляда на окружающую действительность, могут также использоваться для объективной оценки объекта осмеяния. Наверное, не требует специального доказательства положение о том, что самоирония может быть и объективной, и субъективной.

В контексте сущностных свойств смеховой культуры только три разновидности иронии соответствуют логике ее развития, использование двух предполагает соблюдение писаных и неписаных морально-нравственных законов, выработанных человечеством. На практике это означает, что ирония в современном понимании является не только философско-эстетической, но и морально-нравственной категорией. За пределами остается только циничная ирония, сущность которой составляет нигилистическое отрицание всего и вся.

С другой стороны, без пограничных разновидностей иронии, вероятно, не сложились бы условия для действия закона перехода количества в качество, а, следовательно, из недр иронии не вышли бы сарказм и сатира как относительно самостоятельные формы осмеяния.

Предложенная классификация разновидностей отражает логику усиления влияния эмоционально-чувственной сферы на процесс создания скрытой насмешки. При этом доминирование интеллекта во всех разновидностях иронии сохраняется, но руководит деятельностью разума эмоционально-чувственная сфера. Задаваемое эмоционально-чувственной сферой отношение заставляет интеллект искать и находить соответствующие целеустановке автора приемы осмеяния.

Возвращаясь к истории развития понятия ирония, хочется отметить, что из современного его понимания исчезли отрицательные оценки явления по ряду причин.

Во-первых, философская разработка теория игры в целом, и теории языковой игры в частности обнаружила, что ирония как особая металогическая фигура речи служит образцом текстопорождения хотя бы потому, « что для существования языка необходим прием, одновременно утверждающий и отрицающий реальность существования того, что создано языковыми средствами» [25; 18].

Во-вторых, исследование иронии Рорти, проведенное в контексте понятия игра, обнаружили, что на данном историческом отрезке времени «игра, являясь механизмом осуществления иронии, выступает как та форма отношения к миру, которая позволяет избежать абсолютизации одной из версий возможного опыта и задает реальное пространство свободы» [25; 19].

В-третьих, по наблюдениям Ортеги-и-Гассета, ирония стала знамением временем, когда информация, не несущая иронической рефлексии, просто не воспринимается в качестве таковой. Вероятно, установочная критичность восприятия любой информации стала тем защитным механизмом, который позволяет современнику просто не захлебнуться в ее объеме. На интуитивном уровне современники вырабатывают убеждение в том, что ирония и юмор связаны с глубоким и возвышенным пониманием мира, поскольку (доказано Шопенгауэром) предполагают наличие довольно основательного интеллектуально-чувственного опыта.

И последнее. Осознаваемое ощущение наличия различных разновидностей иронии с преимущественно высоким нравственным потенциалом не позволяет человечеству отказаться от иронии как важной формы осмеяния, важной составляющей смеховой культуры.

В свете изложенного представляется полноценным и достаточно точным следующее определение иронии. Ирония – металогическая фигура скрытого смысла текста, построенная на основании расхождения смысла как объективно наличного и смысла как замысла. Фигура иронии является семантически амбивалентной: с одной стороны, она есть высмеивание и в этом отношении профанация некой реальности, основанная на сомнении в ее истинности или даже предполагающей неистинность этой реальности, с другой же – ирония есть проба этой реальности на прочность, оставляющая надежду на ее возможность или – при уверенности в обратном – основанная на сожалении об отсутствии таковой [26;19].

Сравнение юмора и иронии обнаруживает два важных отличительных признака: 1. открытость насмешки в первом и скрытость ее во второй; 2. отсутствие отрицательного отношения к объекту осмеяния и демонстрация эмоционально окрашенного отношения или оценки в иронии.

Меньше всего различий между остроумием и иронией. Точнее сказать, изысканная ирония и выступает образцом изящной остроты.

Сарказм, выросший из иронии, сохранил с последней тесную сущностную связь и может быть квалифицирован и как разновидность иронии – язвительная, едкая ирония — и как обретающая самостоятельность форма проявления комического. Отличительной чертой сарказма является высшая степень критичности, проявляемой к объекту осмеяния, которая нивелирует свойство скрытости.

Более существенны различия сатиры и иронии. Сатира, представляющая собой уничтожающее осмеяние явлений окружающего мира, является явной насмешкой, сопровождаемой резко отрицательным отношением к объекту осмеяния.

Особняком к рассмотренным формам осмеяния стоит пародия. По содержанию она является имитацией индивидуального стиля, манеры, жанра, направления, осуществляемой в юмористических, иронических, сатирических целях. Это намеренное искажение изображаемых предметов и явлений, в ходе которого, в зависимости от целевой установки автора пародии, обнажаются такие свойства предметов и явлений, которые воспринимаются как сущностные и противоречивые одновременно.

Если пародирование осуществляется в юмористических целях, то предметом гиперболизированной имитации до искажения выступают сущностные свойства объекта, обеспечивающие его узнавание. Гиперболизированность имитации в данном случае становится гарантом узнавания, с одной стороны, а возникающее искажение ставит под сомнение обязательность наличия имитируемых свойств у объекта осмеяния.

Если пародирование осуществляется в иронических целях, то имитируемые сущностные свойства объекта осмеяния репрезентируются как противоречивые, требующие неоднозначной критической оценки. При реализации сатирических целей имитация предполагает довольно открытое и резкое осмеяние сущностных свойств объекта как однозначно отрицательных.

Но в любом случае пародирование будет осуществляться по законам того жанра, того способа осмеяния, который выбрал в качестве ведущего автор пародии. Это значит, как форма осмеяния пародия не самостоятельна, а является более частным специфическим приемом либо юмора, либо иронии, либо сатиры.

В конечном итоге каждый вид осмеяния представляет собой когнитивно-аффективную деятельность сознания человека, отражающую противоречивость окружающего мира в логически, лингвистически, ментально противоречивой языковой форме или противоречивом использовании способов формирования и формулирования мысли в творимом тексте. Не санкционированное узуальным употреблением использование конкретного языкового знака является сигналом к началу смеховой деятельности, протекающей в несколько этапов: фиксация контрзнака, включение опыта построения ассоциативных полей, содержание которых направляется содержанием контрзнака, с одной стороны, и содержанием остального контекста, — с другой; наложение рядов ассоциативных полей осуществляется как протекающее во времени выявление подлинного содержания контекста, не предвосхищаемого начальной разверткой создаваемого или воспринимаемого высказывания.

Смеховая деятельность реализуется как создание текстов юмористической, иронической, сатирической направленности. Содержание смеховой деятельности едино при реализации юмора, иронии и сатиры как основных способов ее осуществления. Существенное и принципиальное различие составляет различная степень участия в каждом из них двух основных составляющих: интеллекта и эмоционально-чувственной сферы.

Смеховая деятельность является органичной частью речевой деятельности и функционирует на базе единого механизма речепорождения. Чувство юмора – это одновременно и чувство языка, развитие которых невозможно без беспрестанного накопления интеллектуального, эмоционально-чувственного и нравственного опыта.

Завершить разговор о понятийном аппарате теории смеха хотелось бы размышлениями о характере взаимоотношений центральных понятийных единиц.

Комическое, являясь философско-эстетической категорией, связано с выявлением специфики объекта осмеяния. Способы осмеяния создаются субъектом, специфика которых раскрывается в дефинициях «юмор», «ирония», «сатира». Каждый из способов смеховой деятельности субъекта имеет свои особенности, обусловленные скрытостью или открытостью насмешки, содержанием проецируемых отношений к объекту осмеяния, различной долей участия интеллекта и аффекта. Очевидно, что каждое из понятий – юмор, ирония, сатира – служит для обозначения способности, специфики деятельности, особенностей полученного результата смеховой деятельности, т.е. выступает самостоятельной научной категорией. Категория комического вступает во взаимодействие с категориями юмора, иронии, сатиры для определения содержания субъектно-объектных отношений. Очевидно, что подобные отношения не могут быть родовидовыми, они могут быть только паритетными, равнозначными, категориальными.

При признании паритетности отношений между означенными категориями целесообразно категорию комического квалифицировать как выработанный смеховой культурой особый способ получения новых знаний о мире посредством выявления противоречивости идей, смыслов, понятий, воспринимаемых носителями конкретных языков как общепризнанные и непротиворечивые. При таком понимании ирония, юмор, сатира будут выступать приемами комического, сущность которого отражает порождаемый им смех.

 

Библиографический список

  1. Пропп В.Я. Проблема комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре.- М.: «Лабиринт-МП» — 251 с.
  2. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. /Сост. С. Бочаров и В. Кожинов. – М.: Художественная литература, 1986. – 543с.
  3. Карасев Л.В. Антитеза смеха //Человек. – 1993. — № 2.- С. 12 – 31.
  4. Карасев Л.В. Мифология смеха // Вопросы философии. – 1991. — № 7. – С. 68 – 86.
  5. Гольденшрихт С.С. Юмор. // Большой философский словарь /Под ред. И.Т. Фролова. 7 изд. перераб и доп. – М.: Республика, 2001. – 719с.
  6. Черных П.Я. Историко-этимологическом словаре современного русского языка в 2т.т. / П.Я. Черных. – М.: Русский язык, 1999. – т.1.
  7. Даль В.И. Толковый словарь русского языка в 4 т.т. /В.И. Даль. – М.: Русский язык, 1991. – т.2. 
  8. Комплексный словарь русского языка /Под ред. А.Н. Тихонова – М.: Русский язык, 2001 в 2тт. – т.2. 
  9. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный / Т.Ф. Ефремова. – М.: в 2 т.т. – т.2.
  10. Ожегов С.И. Словарь русского языка. _изд 9-ое, испр. и доп. — М.: изд-во «Советская энциклопедия», 1972.- 846 с.
  11. Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С. А. Кузнецов. – СПб.: «Норинт», 2002. -1536 с.
  12. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии – СПб, 1996 – 720 с.
  13. Шопенгауэр Мир как воля и представление – ПСС в 4 т.т. – т. 1 – М., 1901 — 1910.
  14. Липпс Т. Эстетика / Философия в систематическом изложении В. Дильтея, А. Риля, В. Освальда, В. Вундта, г. Эббингаузена, р. Эйкена, Ф. Паульсена, В. Мюнха, Т. Липпса – СПб., 1909.
  15. Жан-Поль Приготовительная школа эстетики – М., 1981.
  16. Кант И. Критика способности суждения / Сочинения в 6 т.т.- М., 1966. — Т.5
  17. Бергсон А. Смех. – ПСС в 5 т.т. – т.5 – СПб, 1914.
  18. Шлегель Ф. Критические фрагменты /Эстетика, философия, критика. – в 2 т.т. –т. 1 – М., 1983.
  19. Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному // Художник и фантазирование. – М., 1995.
  20. Выготский Л.С. Психология искусства – М., 1968.
  21. Гроос К. Введение в эстетику – Харьков-Киев, 1899.
  22. Бороденко М.В. Комическое в системе установочной регуляции поведения. /М.В. Бороденко. – Автореф. дис. канд. псих. наук. – М.: МГУ, 1995 – 24с.
  23. Мусийчук М. Юмор как основа развития интеллектуальной активности: Монография. – Магнитогорск: МаГУ, 2005. -236 с.
  24. Болдина Л.И. Ирония как вид комического. –Автореф. канд дисс. филол. н. – М.: изд-во МГУ, 1982. – 23 с.
  25. Кемеров В.Е. Ирония. /Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов. — Мн.: Изд. В.М. Скакун, 1998. — 896 с.
  26. Можейко М.А. Языковые игры /Постмодернизм. Энциклопедия/Сост. А.А. Грицанов. – М.: Интерсервис; Книжный дом, 2001. – с.1023-1025.
  27.  Gnevek O.V., Musiichuk M.V. Multifunctionalityof humor as a mechanism of probabilistic forecasting // Harvard Journal of Fundamental and Applied Studies. 2015. № 1 (7). С. 266-272.

 

Формирование познавательного интереса на основе эмоционального интеллекта, творчества и юмора

УДК 379.8:159.9

С.А.Горбунов 

Магнитогорский государственный технический университет им. Г. И. Носова, г. Магнитогорск, Россия

Аннотация. В статье рассматривается проблема формирования познавательного инереса в процессе обучения на основе эмоционального интеллекта, творчества и юмора. Автор, анализируя современные психологические работы приходит к выводу, что реализации своих потребностей во всех сферах жизни необходимо наличие эмоционального интеллекта, его развитие, а также участие в творческих видах деятельности. Лишь при условии, восхождения от значения к смыслу, через процесс интериоризации, путем проживания этих смыслов, личность становится способной построить образ мира, в котором «знания, мышление не отделены от процесса формирования чувственного образа мира, а входят в него, к чувствительности» (А.Н. Леонтьев). Открытие личностного смысла позволяет одухотворять окружающий мир. В статье анализируется личный опыт автора, как участника творческого проекта, реализованного в процессе обученя по специальности Психология.

Ключевые слова: познавательный интере, эмоциональный интеллект, творчество, юмор

Abstract. The article considers the problem of formation of cognitive inheres in the learning process on the basis of emotional intelligence, creativity and humor. The author analyzes the modern psychological work comes to the conclusion do that for their needs in all areas of life you must have emotional intelligence, its development, and the participation in the creativi-ing activities. Only if climbing from value to meaning, through a process of internalization, through these senses, the person becomes able to construct an image of the world in which «knowledge, thinking is not separated from the process of formation of the sensory image of the world, and a part of it, to sensitivity» (A. N. Leont’ev). The discovery of personal meaning allows us to spiritualize the world. The article examines the personal experience of the author, as participant of a creative project, implemented in the process obucina majoring in Psychology.

 Keywords: cognitive interests, emotional intelligence, creativity, humor

 

Реализация человека в жизни, а также в выбранной им сфере деятельности во многом зависит от того, как он ведет себя в социуме, его способность доносить и воспринимать информацию, умение взаимодействовать с людьми. В межличностных отношениях огромную роль играет способность индивида определять эмоции по внешнему виду и состоянию, управлять эмоциями, понимать эмоции, классифицировать их, вызывать нужные эмоции, регулировать эмоции. Данные способности определяются развитостью эмоционального интеллекта, в структуру которого входят: эмпатия, эмоциональная отзывчивость, «полезная» тревожность, мотивация достижения успеха; составляющими когнитивного компонента являются осведомленность об эмоциональных качествах, эмоциональное самосознание, адекватная самооценка, рефлексия; составляющими поведенческого компонента являются способность управлять своими эмоциями, психологическая гибкость в выстраивании отношений, продуктивное взаимодействие с другими людьми. Все эти качества являются необходимыми в личности педагога и встают в один ряд с его профессиональными знаниями. В связи с тем, что юмор является составляющей эмоционального интеллекта, нами предлагается использование данного компонента в профессиональной деятельности педагога [1]. 

Юмор представляет собой способность находить несоответствие между ожидаемым стереотипным поведением человека и его совершенными действиями, между сложившимися представлениями о себе и реальным поведением, и при этом актуализировать положительные переживания и смех. Благодаря этому обеспечивается адаптивное взаимодействие человека с окружающим миром и самим собой. Структурную организацию юмора определяют эмоционально-смысловые, рефлексивные, поведенческие и регуляторные компоненты.

Юмор – форма отражения объективного мира, порождение и восприятие юмора является интеллектуальной деятельностью, опосредующей динамическое восприятие действительности (снижающе-возрастающее). Процесс познания на основе юмора протекает через разрешение противоречий и опосредуется интеллектуальной активностью. Юмор — интеллектуальное чувство, опосредованное взаимопроникновением когнитивных и аффективных компонентов. Юмор способствует оптимизации эмоционального состояния человека посредством эмоционального отстранения, при котором усиливается объективность восприятия. Гносеологическая специфика юмора состоит в реализации способов познания на основе приёмов остроумия.

Термин «юмор» отражает положительное отношение и симпатию к предмету, отличается миросозерцательным характером и богатством полутонов в оценке бытия. По словам С.Л. Рубинштейна, юмор относится к миру, как к любимому существу, над смешными сторонами и милыми маленькими слабостями которого приятно посмеяться, чтобы почувствовать особенно остро его бесспорные достоинства [3].

Юмор является одним из наиболее эффективных инструментов для поддержания интересного и здорового общения. Использование мягкого юмора часто помогает затрагивать деликатные вопросы, устранять разногласия и переосмысливать проблемы. Смех снимает усталость и расслабляет тело, одновременно «подзаряжая батарейки». Чувство юмора – это ключ к устойчивости. Оно помогает спокойно воспринимать трудности, разочарования и оправиться от невзгод и потерь. Посмотреть на вещи другими глазами. Большинство ситуаций не столь мрачны, как они кажутся, если посмотреть на них с игривой и юмористической точки зрения. Быть творческим. Юмор и остроумие активизируют мышление и вдохновляют на решение творческих задач. Смех помогает нам: повысить настроение; улучшить приток кислорода к мозгу; снизить физическую боль; укрепить иммунную систему; защитить сердце. Это помогает нам держать наши собственные эмоции под контролем, относиться положительно к другим [4].

Творческую сферу деятельности, по мнению С.Л. Рубинштейна, можно понять только при рассмотрении её как сознательной и неосознанной сфер психики, полностью признавая доминирование сознания в творческой деятельности [2]; А.Н. Леонтьев отмечал при этом, что неосознаваемое и осознаваемое не противостоят друг другу – это лишь разные формы психического отражения, находящиеся в строгом соотношении с тем местом, которое занимает отражение в структуре деятельности [3]. Именно эмоциональная сфера актуализирует неосознаваемые процессы, делая их доступными для осознания человеком, поэтому изучение действенности аффективного и когнитивного компонентов позволяет лучше понять психологию подсознания. Л.С. Выготский подчеркивал созидательный характер творчества, определяя творческую деятельность как созидание чего-то нового, в том числе и во внутреннем мире самого субъекта [4].

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что для полноценной реализации своих потребностей во всех сферах жизни необходимо наличие эмоционального интеллекта, его развитие, а также участие в творческих видах деятельности. Лишь при условии восхождения от значения к смыслу через процесс интериоризации путем проживания этих смыслов, личность становится способной построить образ мира, в котором «знания, мышление не отделены от процесса формирования чувственного образа мира, а входят в него, к чувствительности» (А.Н. Леонтьев). Открытие личностного смысла позволяет одухотворять окружающий мир.

«Отстаивая гуманистические позиции современного образования и декларируя признание прав обучаемого на свободу личностного и индивидуального проявления, мы говорим о системе образования, которая выводит обучаемого за пределы постоянного контроля, оснащая его всей палитрой необходимых умений и элементарных навыков и освещая его свободный выбор самыми широкими и высокими смыслами наивысших ценностей жизни», — пишет М.В. Мусийчук [5].

Недавно мне довелось принимать участие в учебных занятиях по курсу «История психологии», преподаватель М.В. Мусийчук [6, 7, 8]. В «Театре живых идей. Чеширский кот» в спектакле «Мартышка и Сократ» мне выпала честь сыграть Сократа. Сценарий спектакля сочетает в себе комическую часть и философские идеи с долей фантастики. Представляю Вашему вниманию фрагмент спектакля: 

Мартышка: Ну, кто б подумать мог!

Поверю на слово, что так оно и есть.

Что мы не зря забили эту стрелку.

Я вижу много у тебя учеников.

И каждый твои мысли впитывать готов.

Я слышала, друг мой, что ты философ.

Ты, что, умней меня?

Сократ: Уж, дураком, себя я не считаю.

А то, что ты глупа, могу я доказать.

Добро и зло, ты знаешь, что такое?

Волнение не покидало до того момента, пока не начался спектакль, оно возникает у каждого и не важно, какой у тебя опыт в выступлении перед аудиторией, даже бывалые актёры признаются, что оно присутствует при каждом выходе на сцену. Но как только началось выступление, я ощутил драйв, был поток позитивных эмоций, который нахлынул как цунами, чувство того, что ты приобщён к творчеству, даёт массу энергии. А наблюдение за реакцией зала, за тем, с каким восторгом зрители смотрят на тебя, улыбки на их лицах, приводит к ощущению счастья, от того, что ты делишься со зрителем своей позитивной энергией. И ещё хочется отметить, что участие в подобного рода академических занятиях способствует тому, что ты сам начинаешь задуматься на темы, затронутые в спектакле и отвечать на вопросы, задаваемые Сократом:

Сократ: Тогда ответь, обман, что это? Зло…

Сократ: А если, мать дитя своё обманет и скажет,

Что лекарство слаще мёда.

Что это? Зло?…

Сократ: А если, защищая дом свой и семью, убил ты человека?

Таким образом, подчеркнем, что собственный опыт творческой деятельности является значительным стимулирующим фактором в развитии как эмоционального интеллекта личности, так и навыков творческой деятельности. Исходя из собственного опыта и опыта других участников «Театра живых идей», отмечу положительные изменения в личностном самосознании и более полное эмоциональное принятие процесса обучения. Немаловажно то, что и педагог принимал участие в творческом уроке, сценарий был разработан настолько гармонично, что в нем успешно сочетались как остроумие, юмор, так и познавательная информация, которая была темой урока. Нельзя не отметить, что уроки, которые проводит М.В. Мусийчук, отличаются своей неповторимостью, наполнены как юмором для снятия напряженности и усталости, так и творческими эле-ментами; группы всегда находятся в позитивном напряжении, познавательные процессы каждого из присутствующих на пределе – все это позволяет лучше усваивать материал и получать удовольствие от процесса обучения.

 

Библиографический список

  1. Савенков А.И. Интеллект, ведущий к профессиональному успеху, как фактор развития профессиональной одаренности бедующего специалиста. – 2007. — № 6. – С. 22-36.
  2. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. – М.: Изд-во политической литературы, 1975. – 304 с.
  3. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. – М.: Наука, 1976. – 328 с.
  4. Выготский Л.С. Мышление и речь. Психика, сознание, бессознательное: Психологические исследования. – М.: Академия, 2001. – 248 с.
  5. Мусийчук М.В. Комическое, как взаимосвязь смыслового содержания и словесной формы // Общество: Философия история культура. 2014. № 1. С. 85 – 92.
  6. Мусийчук М.В. История психологии в концепции о душе. – М.: Флинта. 143 с.
  7. Мусийчук М.В. Полифункциональность юмора как основа развития интеллектуальной активности. — Магнитогорск: МаГУ. — 2005. – 84 с.
  8. Мусийчук М.В., Мусийчук С.В. Юмор в образовании как эффективный способ превратить «Ха-Ха» в «Ага!» // Академический журнал Западной Сибири. 2014. № 3 (52). Т. 10. С. 122 – 123.
  9. Мусийчук М.В. История психологии в концепциях о душе, сознании и поведении. Магнитогорск, 2016.
  10. Мусийчук М.В. Философское наследие античнойгреции как средство мотивации к творческой мыслительной деятельности // Общество: философия, история, культура. 2015. № 2. С. 8-14.