Игра и ирония как симулятивная модель постмодерна

УДК 008

Ф.Г. Емельянов

Поволжский государственный технологический университет, г. Йошкар-Ола, Россия

Аннотация. Предметом исследования являются ирония и игра как универсальные атрибуты и мировоззренческое основание постмодернистской культуры, как симулятивная модель и коммуникативная стратегия новой эпохи. Раскрываются доминантные тенденции развития данных феноменов, анализируются их роль, значение, основные социокультурные функции.

Abstract. The subject of research is irony and game like universal attributes and ideological foundation, like simulative model and communicative strategy of new epoch. We analyze dominant tendencies of these phenomena, it`s role, meaning, main sociocultural functions.

Ключевые слова: постмодерн, ирония, игра, симулятизация, карнавализация, играизация, пародийно-игровое конструирование

Keywords: postmodern, irony, game, simulation, carnivalisation, gamification, parody gaming construction

«Когда уходят герои, на сцену выходят клоуны», — говорил Г. Гейне. Сегодня роль иронии (как и шоу, карнавала, юмора, спектакля) в обществе неуклонно возрастает. Ироническое мышление становится общей тенденцией и атрибутивным способом современного мышления [2]. Кроме того, ирония постмодерна, отличаясь от сократовской или романтической, приобретает новый смысл. Упрощенно постмодернизм часто характеризуют фразой: «Жизнь — игра, не стоит ее воспринимать всерьез. Все – лотерея, дело случая и удачи». 

Постмодернистское изменение статуса игры и иронии, качественное расширение их сферы и функций обусловливают необходимость изучения новых граней данных феноменов. Исследование их в рамках социальной философии предполагает анализ этих явлений непосредственно в контексте самого социального бытия. Чтобы определить специфику иронии и игры эпохи постмодерна, следует сначала обозначить особенности этого периода.

 Вслед за И. Хассаном и другими теоретиками постмодернизма выделим из многомерной характеристики постмодерна следующие интересующие нас его ценности и принципы [4, 6, 7]: неясность и неопределенность; решающая роль «диалогического воображения» (по М. Бахтину), а не монологичного логического мышления; принципиальный фрагментаризм, склонность к коллажности, монтажу, парадоксам; опровержение канонов и свержение авторитетов; «гибридизация», миксирование жанров, стилей и методов; ирреализм; ирония как одна из главных постмодернистских установок, подразумевающих аллегорию и игру как важнейшие векторы любого вида деятельности и творчества. Для характеристики постмодерна не случайно используют термин карнавализация М. Бахтина [1] — «радостная релятивность» вещей и событий, «имманентность смеха», участие в «сумасшедшей чересполосице жизни» и т.п. 

Все это — нечто абсурдное, иррациональное, незавершенное — модифицирует основные эстетические категории. Возникает новый взгляд на прекрасное (как на красоту ассонансов, дисгармонии и асимметрии) с «неогедонистической» доминантой. Повышенный интерес к безобразному, его эстетизация размывают границы отвратительного. Эстетика шока и парадокса заменяет эстетику гармонии. Комическое в его иронической ипостаси выходит на центральное место, смыслообразующим принципом мозаичного и плюралистичного постмодернистского социума становится ирония. Стимулируются тенденции синестезии. 

Развитие компьютерной техники, доступность и совершенствование технических средств воспроизводства, отсутствие заметных различий между копией и оригиналом подвергли сомнению оригинальность творчества как индивидуального акта созидания (Моцарт на рингтоне телефона, Джоконда на татуировке и т. п.). Неклассическая онтология размывает систему бинарных оппозиций, символических противоположностей: виртуальное — реальное, оригинальное — вторичное, естественное — искусственное, рациональное — чувственное, поверхностное — глубинное, мужское — женское, индивидуальное-коллективное, Восток — Запад, свободное – необходимое, субъективное — объективное.

И У. Эко [6] также приходит к выводу, что постмодернизм разрушает привычные разделения и дихотомии — реализма и ирреализма, формализма и содержательности, элитарного и массового искусства и т.д. 

В контексте нашего исследования важно отметить такие черты эстетики постмодернизма, как синкретичность, культ жизнетворчества, повышенная рефлексия, стеб и ирония, пародийно-игровое конструирование на некогда сакральном материале иных культур, игра кодами и смыслами, ритуальность как разгул действий (хеппенинги, флешмобы и другие акции, перфомансы…).

Мировоззренческим основанием и универсальным атрибутом постмодерна является ирония, имеющая здесь стратегический статус и носящая симулятивный характер. А, как известно, важнейшими чертами иронической стратегии постмодерна являются: «симуляция», «обольщение», «игра». Все это отражается в художественном творчестве, коммуникативной сфере, философской мысли, познавательной деятельности. Ирония определяет отношение человека и к миру, и к самому себе. Как социально-философская категория ирония не ограничивается формированием отношения к реальности, а становится одним из факторов создания самой социокультурной действительности.

Иронию называют симулятивной моделью и стратегией постмодерна, а постмодернистскую социокультурную реальность определяют как симулятивную. Симулятивность, симуляцию как “манящую видимость” можно считать основополагающей характеристикой эпохи постмодерна, когда симулятивизация охватывает все сферы жизни, включая политику, экономику, социальные институты, искусство, религию, науку, спорт, коммуникацию, другие процессы и явления. В данном контексте соблазн, симуляция, обольщение становятся понятиями одного порядка. Процесс симулятивизации, охватив практически все сферы социокультурной действительности, породил гиперреальность, где, по мнению большинства исследователей, центрирующей доминантой стали игра и играизация [3, 5].

Связь игры с основными особенностями и атрибутивными характеристиками постмодерна (особенно с такой его системообразующей составляющей, как ризомность) очевидна. Именно игра, по мнению Маньковской [4], — единственно адекватный способ взаимодействия индивида с ризоматичной реальностью в эпоху постмодерна.

Уместно, на наш взгляд, подчеркнуть ряд признаков и особенностей феномена игры. При всем многообразии и различии подходов (начиная с Хейзенги) в качестве первичных выделяются такие ее признаки, как кажущаяся несерьезность, амбивалентность, деятельностный характер, процессность; противопоставленность реальной действительности, стремление к созданию искусственного пространства. Репрезентируются взаимосвязи между феноменами игры и симуляции, игры и иронии, являющейся моделью и стратегией процесса симулятивизации.

Постмодернистская игра во многом обусловлена развитием компьютерных технологий и информационных систем, СМИ, тотальным проникновением их в культуру и искусство. Все типы создаваемой ими виртуальной реальности постоянно воссоздаются в постмодернистском игровом мире копий, цитат, симулякров, фикций. Сошлемся на утверждение Бодрийяра о том, что постмодернизм имеет дело не с вещами, а с симулякрами, своеобразными масками, «копиями копий». 

 Иронию постмодерна можно рассматривать как специфическую форму игры, проявляющуюся в различных сферах постмодернистской социокультурной действительности. Игра в эпоху постмодерна, приобретая конкретную форму иронии, свойственную ризомному сознанию, стала для многих единственно возможным способом существования, коммуникации, деятельности. Определяя место и роль феномена иронии, О. Коновалова [2] отмечает важнейшие социокультурные его функции в постмодернистской реальности: конструирующая (моделирующая), коммуникативная, гуманистическая, развлекательная, критическая, терапевтическая (защитная). 

Понимание иронии как философской категории может быть сведено к следующему: 1) ирония как диалектический метод и способ постижения истины; возможность поставить ее под сомнение; 2) как определенная жизненная позиция, основанная на якобы самоуничижении субъекта иронии; 3) как форма рефлексии, способ отчуждения, духовная свобода, отстраненность личности, возвышение субъекта над реальностью; 4) как высшее проявление субъективности, индивидуализма; 5) как онтологический (в частности, экзистенциальный) принцип развития различных форм бытия.

Обобщая суть философского, культурологического, эстетического подходов к пониманию иронии, отметим сущностные признаки данного феномена: эмоциональная окрашенность, критичность, противоречивость, интеллектуальный характер, двойственность смысла, наличие контекста, кода и сигнала, активность восприятия. Не случайно исследователи [2, 4, 5] говорят о формировании в эпоху постмодерна нового (иронического) типа мировоззрения.

Очевидно, что в постмодерне феномен иронии играет, кроме того, важную роль в переосмыслении статуса субъективности и рациональности, в формировании особого способа мышления и действования, специфической коммуникативной модели, а также нового типа отношений с миром, для которого характерны рефлективность, ярко выраженное эмоционально-игровое начало, созерцательность, отстраненность, субъективизм и т.д.

Другой важнейшей чертой постмодернизма является игра (особенно языковая). В хаотическую игру втягиваются значения, слова, знаки, цитаты. С интертекстуальной игрой связана так называемая «подвешенная ирония»        (О. Уайльд), что способствует утверждению мира неупорядоченного, разорванного. Как говорится, «…мир, который нуждается в штопке, подменяется миром, не подлежащим ремонту».

Ирония в постмодернизме не насмешка, а, как утверждает А. Генис, — «прием одновременного восприятия двух разноречивых явлений…» [6]. На первый план выдвинулись проблемы симулякра, метаязыка, интертекстуальности, контекста [3]. Отличительной чертой постмодернистской ментальности является игровое отношение к миру. В постмодернизме сложилось свое, особое понимание игры как свободной трансформации, как процесса изменения. Киберпространство спорит с существованием в реальном, предметном мире (и нередко побеждает). Для социальных изменений в эпоху постмодерна характерны не жесткое целеполагание, а свободная игра, комбинация возможностей выбора вариантов развития.

Итак, значительная часть постмодернистской культуры иронична и пародийна. Гипертрофированная эклектика, коллажность, игровая форма, ирония, гротеск, а также чёрный юмор, обращение даже с серьёзными темами в игривом, ироническом и юмористическом ключе самые характерные ее черты.      А кроме того, интертекстуальность и пастиш – комбинирование, склеивание, казалось бы, несклеиваемого. Все это – отражение постмодернистского общества, переполненного информацией, развлекающегося, плюралистического и хаотического. Однако игра — не хаос, не анархия. В игре есть границы игрового пространства, правила, которые разделяют все играющие. Исход игрового действа непредсказуем, но сам ход его упорядочен. Условность игры переносит рациональность на иной уровень, придает ей иной смысл.

Общество постмодерна, культивирующее юмор, основано на практиках иронического мышления. Чтобы вступить в современные социальные отношения, нередко необходимы иронические стратегии и игровые практики [2]. Когда человек начинает относиться несерьезно к господствующей точке зрения, возникает некоторое дистанцирование от действительности, разрушается ее тоталитарность.

Однако ироничное мышление должно знать границы, предписываемые общественной моралью. Иначе игра превращается в пуэрилизм, ирония выливается в сарказм, абсолютную насмешку или открытое издевательство. Поэтому необходимо знать меру, понимать, когда ирония уместна, а когда нет. Очевидно, что не стоит иронизировать над культурными и религиозными традициями, идеалами и убеждениями людей, их национальными предпочтениями. Вряд ли уместна ирония по отношению к идеалам и признанным ценностям. 

 Однако иногда постмодернистская ирония отбрасывает эти ограничения как устаревшие (неслучайно иронию называют ухмылкой постмодерна). Тогда антипатриотизм, нигилизм, циничная всеядность, безверие могут завести слишком далеко. 

Библиографический список

  1. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М.: Художественная литература, 1990. — 543 с.
  2. Коновалова О.А. Ирония как атрибут культуры эпохи постмодерна: Философский анализ: автореф. дис… канд. филос. наук [Электронный ресурс]. – URL: http://www.dissercat.com/content/ironiya-kak-atribut-kultury-epokhi-postmoderna-filosofskii-analiz
  3. Кравченко С. А. Нелинейная социокультурная динамика: играизационный подход: монография. – М.: МГИМО – университет, 2006.
  4. Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. -СПб.: Алетейя, 2000. — 347 с. 
  5. Шалаев В. П. Актуальная синергетика: человек и общество в эпоху глобальных трансформаций: монография. – Йошкар-Ола: ПГТУ, 2013. – 184с.
  6. Eco Umberto. The Aesthetics of Chaosmos. The Middle Ages of James Joyce. — Cambridge, MA: Harvard Univ. Press. 1989. – URL: http://www.noteaccess.com/APPROACHES/Chaosmos.htm
  7. Genis Alexander. Russian postmodernism: new perspectives on post-soviet culture. – New York and London. Berghahn, 1999. – URL: http://books.google.ru/books?id=5qjzj3JwaoIC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false