Рубрика: N7

Сатирический журнал «Фаланга» как источник по политической истории области Войска Донского в начале ХХ века

УДК 93/94

Братолюбова М.В., Капацина Н.А.

Южный федеральный университет,

г. Ростов-на-Дону, Россия

Аннотация: Статья посвящена анализу сатирического журнала «Фаланга», его влиянию на общественное сознание и политические настроения донского общества в период Первой российской революции 1905-1907 гг. Определены особенности и место журнала в информационном пространстве и общественно-политическом процессе Донской области. Обосновано социокультурное значение сатирической журналистики.

Ключевые слова: Карикатура, сатирический журнал «Фаланга», Область войска Донского, начало ХХ века.

Роль и значение печати в условиях революционных перемен трудно переоценить. Периодическая печать в начале XX века являлась важным средством массовой информации, оперативно оповещавшем граждан о событиях, происходящих на мировой арене и новостях местного значения. Она в художественно-образной форме содействовала формированию у человека определённого рода стереотипов, служила мощнейшим средством пропаганды и агитации. Изучение ее как самостоятельного исторического источника позволяет увидеть реакцию общественности на события, запечатленные в сухой хронике официальных документов. Источниковедение сатирической печати начала XX в. способствует более пристальному рассмотрению таких актуальных проблем, как преемственность культурных традиций, возрастание роли прогрессивной интеллигенции, публицистики и независимой прессы в демократическом преобразовании общества, революционное влияние на общественное сознание и политические настроения.

Сам факт активного развития в России сатирических журналов зафиксирован историками отечественной печати начала XX века [1-3]. Однако интерес ученых сосредоточен в основе своей на столичных изданиях. Донская сатирическая печать, за редким исключением, [4-5] пока остается за пределами внимания исследователей. Несмотря на внимание региональных историков к информативному потенциалу периодической печати, характеристика сатирических журналов как источника по истории политической жизни Области войска донского в начале ХХ века еще изучена недостаточно. Задача данной статьи рассмотреть журнал сатирического толка «Фаланга» в качестве исторического источника и выявить отражение особенностей политической жизни региона в период революции 1905-1907 гг. в зеркале сатирической прессы. Представляется важным выявить особенности функционирования журнала «Фаланга», определить его место и роль среди периодической печати Дона, выходившей в свет в период с 1906-1907гг., изучить соотношение вербальной и невербальной части изображения, обозначить роль визуальной сатиры как средства выражения мнения либерально настроенных слоев местного общества. Важно отметить, что иллюстрации в изучаемом журнале доминируют над текстом, поэтому в исследовании мы подробно остановимся характеристике визуальной сатиры.

Первая русская революция вызвала рост сатирических изданий по всей России. Обличительная стихия, многократно увеличившаяся в революционные дни, не могла обойтись без традиционного для русской литературы оружия – смеха. Сатирические песенки, стихи, карикатуры стали непременным атрибутом русских журналов этого времени. Аркадий Аверченко отмечал роль сатирической прессы: «Как будто кроваво-красная ракета взвилась в 1905 г. Взвилась, лопнула и рассыпалась сотнями кроваво-красных сатирических журналов, таких неожиданных, пугавших своей необычностью и жуткой смелостью. Все ходили, задрав восхищено головы и подмигивая друг другу на эту яркую ракету. – Вот она где, свобода-то! [6, с.9]».

Поскольку уровень грамотности в начале ХХ века оставался довольно низким, основную нагрузку как средства по формированию общественного мнения и метода воздействия на массы берет на себя изобразительное искусство. В сатирическом журнале визуальная сатира является не столько иллюстрацией к тексту, сколько самостоятельным видом исторического источника. В начале ХХ века неотъемлемой частью периодики являются изображения, формирующие у читателей представления о визуальном образе описываемого события. Зачастую, визуальный материал производит на публику большее влияние нежели текст статьи, как бы грамотно и искусно он не был написан. Карикатура лаконична и понятна обывателям, для ее прочтения не требуется тратить много сил и энергии, поэтому на нее читатель непроизвольно обращает внимание. Созданные карикатуристами образы надолго остаются в умах обывателей, порой люди довольствуются лишь образами, созданными художниками, не пытаясь углубиться в рассматриваемый предмет. Поэтому на плечи карикатуристов легла ответственная функция формирования общественного настроения в обществе.

Сатирическая графика в художественно-образной форме оперативно информирует современников об актуальных событиях и явлениях общественно-политической жизни и международных отношений [7, с.115]. Знаковой чертой карикатуры является способность вызывать смех, а основными ее признаками как художественного явления исследователи считают: преувеличение и выдвижение на первый план характерного; актуальность и способность говорить на «языке улицы», понятном для современников; пренебрежение запретными темами и игнорирование рангов, чинов, званий и прочих социальных градаций[8, с.141].

Возникновение сатирических журналов в период Первой русской революции по всей Российской Империи, на наш взгляд, было связано с изменением социально-политических условий существования журналистики. После Манифеста 17 октября 1905 г. появляются газеты, которые начинают выполнять новую для легальной русской прессы функцию – становятся центральными органами возникающих политических партий. Обществу требовались издания такого формата для выражения своего отношения к происходящему, и они появились. Однако, срок жизни подобных изданий был невелик.

Исключением не стал и художественно-юмористический журнал «Фаланга», его существование было относительно кратковременным, что обуславливалось публикуемыми в издании оппозиционными материалами и существующими на тот момент цензурными предписаниями. Журнал выходил с августа 1906 по апрель 1907 года в Ростове-на-Дону. Редактором — издателем журнала был известный ростовскому городскому сообществу владелец газеты «Южный телеграф» Иван Яковлевич Алексанов (Ованес Аганович Алексаньянц) [9, с.65]. Журнал выходил объемом до одного печатного листа и продавался лишь в розницу.

Программа журнала включала политическую и неполитическую жизнь в юмористическом и сатирическом изложении: рассказы, повести, сценки и драматические произведения, фельетоны, шутки, пародии, рисунки, портреты, карикатуры. В редакционном заявлении говорилось, что «Фаланга» будет «жалить и жечь глаголом пороки людские».

Журнал придерживался леволиберальной, прокадетской ориентации, его сатирическое жало было нацелено против политических противников конституционных демократов. «Фаланга» критиковала жестокость правительства в подавлении народного движения, разоблачала действия местных черносотенцев. Для этого использовались самые разнообразные приемы.

Проанализировав донские журналы сатирического толка, мы пришли к выводу о том, что «Фаланга» являлась изданием «долгожителем» по сравнению с другими журналами подобного толка, которым удалось просуществовать всего считанные месяцы. Так, например, менее оппозиционным был журнал «Саламандра», выходивший в Таганроге с октября 1906 по март 1907 года. На запрос департамента полиции о местной прессе весной 1907 г. жандармы сообщали, что «юмористический журнал «Саламандра» первое время осмеивал распоряжения таганрогского генерал-губернатора и таганрогской полиции, но получил предупреждение и в настоящее время существование прекратил[9, с. 64]».По сравнению с ним «Фаланга» являлся более авторским журналом, карикатуристы и журналисты, трудившиеся над его созданием, стремились внести в издание что-то свое, новаторское, в то время как другие журналы слепо копировали материалы столичных газет.

Анализируемый журнал можно условно разбить на две составляющие: текстовую: рассказы, повести, драматические произведения, фельетоны, анекдоты, и визуальную, представленную в форме виньеток, рисунков и сатирической графики. Важно отметить, что иллюстрации в журнале доминируют над текстом.

На титульном листе журнала располагалась заголовочная часть, украшенная изображением, соответствующим названию издания. Здесь же приводились сведения о редакции, год издания и номер выпуска, расценки на журнал. Оставшуюся часть полосы занимали карикатура на злобу дня. У последней полосы тоже была постоянная модель: на ней размещалась сатирическая графика, в «подвале» указаны фамилия редактора издателя и сведения о типографии. Виньетки служили и визуальному членению материалов на полосе, и внесению дополнительной семантической нагрузки.

Весьма немногочисленные рисунки выполняли лишь иллюстративную функцию, карикатуры же несли большую смысловую нагрузку, имели самостоятельное значение, вписывались в общую концепцию издания «общественной сатиры», и в контекст развития сатирической графики того периода. Рассмотрев все номера журнала «Фаланга» за 1906-1907 гг., мы выделили 132 карикатуры, из которых 109 отражали местные проблемы и только 23 были обращены к общероссийской политической направленности. Этот факт ставит особняком журнал по отношению к другим региональным изданиям этого жанра: в них, как правило, приоритетную позицию занимали события общероссийского масштаба.

Известно, что советский карикатурист Борис Ефимов выделял три вида карикатуры как средства отражения действительности: сатирическую (оружие в политической борьбе), развлекательную и гневно-трагическую [10, с.23]. В сатирическом журнале «Фаланга» преобладали изображения первого и третьего типа, так как подобный подход к изображениям наиболее полно реализовывали поставленные перед журналом идейные установки демократически настроенных слоев общества.

Всю найденную сатирическую графику условно можно разбить на несколько тематических блоков: «сатира на лица», выборы в Государственную Думу, детальность органов местного самоуправления, тема засилья бюрократии и социально-культурная проблематика.

На страницах журнала мы находим сатирическую графику не только на высших государственных чиновников, но и на политические партии, «героев» местного масштаба, зачастую, жертвой острого пера карикатуриста могла стать реакционная пресса. Излюбленным героем донской сатиры стала фигура бывшего премьер-министр, графа С. Ю. Витте, прежде всего, как автора ряда важнейших законопроектов той поры (Рис.1).

 

Рисунок 1. «Газетные сообщения о гр. Витте». Фаланга. 1906. №10
Рисунок 1. «Газетные сообщения о гр. Витте». Фаланга. 1906. №10

Донские художники любили практиковаться мастерстве над партией «Союз русского народа». Сатирическому осмеянию подвергались как конкретные события местного и всероссийского масштаба, в которых фигурировали представители правых партий, так и в целом их деятельность. (Рис.2).

 

Рисунок 2. «Нарождающаяся печать правых партий». Фаланга. 1907. №2
Рисунок 2. «Нарождающаяся печать правых партий». Фаланга. 1907. №2

Значительная часть карикатур посвящена выборам во II Государственную Думу (выборы и функционирование I Думы не было затронуто в издании, так как его создание произошло уже после ее разгона). Журнал, имея прокадетскую направленность, способствовал обличению оппонентов левых либералов, пропаганде их партии среди населения, что в конечном итоге привело к тому, что во второй избирательной кампании кадетам в Области войска Донского удалось мобилизовать свой перводумский электорат. К этой категории мы отнесли ряд карикатур, показывающие сомнения карикатуристов в долговременном существовании II Думы, предположения какой она будет. В карикатуре «Первый блин комом» (рис. 3) ясно прочитывалось скептическое отношение ее автора к возможности приготовить на «политической кухне» самодержавия удобоваримое блюдо их декларированных в манифесте реформ. Сатирическое жало «Фаланги» в период работы второй Думы было нацелено против политических противников кадетов в «русском парламенте».

 

Рисунок 3. «Первый блин комом». Фаланга. 1907. №7
Рисунок 3. «Первый блин комом». Фаланга. 1907. №7

Деятельность органов местного самоуправления, работа Городской думы находили внимание местных карикатуристов. На страницах журнала мы можем встретить образ самой Думы в виде властной дамы, основанные на прецеденте изображения местных провинившихся гласных (рис. 4). Изучение этого блока карикатур поможет понять отношение либеральных художников к деятельности и значения органов местного самоуправления в Ростове, Таганроге и Нахичевани.

Рисунок 4. «В.К. Севастьянов. «Шестиместный» гласный Городской Думы». Фаланга. 1906.№7
Рисунок 4. «В.К. Севастьянов. «Шестиместный» гласный Городской Думы». Фаланга. 1906.№7

Много внимания уделялось теме бюрократического произвола, бездействия местных властей. Карикатуристами часто обличался произвол, нелогичность действий и коррумпированность чиновников, практически в каждом номере можно элемент сатирической графики — «Держи Вора!».

Визуальная сатира касалась также и культурной жизни региона, вопросов взаимоотношения прессы и власти, порядков в местных гимназиях, санитарных норм и т.д. Наиболее острым, на наш взгляд, являлось отражение взаимоотношения прессы и власти, сатирическая графика на эту тему выходит довольно часто. Остальные вопросы чаще всего имели прецедентный характер и, представляли собой сатирическую интерпретацию сводок местных газет. Социокультурный вопрос в сатирической графике неразрывно связан с политической карикатурой, так как события на политической арене обязательно отражались на социальной и культурной жизни.

Для политических карикатур в журнале «Фаланга» широко распространено использование прецедентных имен и ситуаций, прецедентных высказываний, в том числе стихотворных и прозаических цитат, названий художественных произведений, строк из известных песен, пословиц и поговорок, крылатых выражений, фразеологизмов. Создавая «мир антиидеального, карикатуристы широко и талантливо использовали прием, который В. Я. Пропп называл травестией, подразумевая под этим использование готовой литературной формы в иных целях, чем те, которые имел в виду автор» [1, С.85]. Они включали литературные реминисценции в качестве сознательного приема, рассчитанного на память и ассоциативное восприятие читателя. Карикатуристы активно использовали сказочные, былинные, басенные сюжеты, библейские мотивы, создавали ассоциации с известными живописными полотнами и т. д.

Проанализировав донскую периодическую печать, мы пришли к выводу о несистемном выходе в свет карикатур, что, на наш взгляд, обуславливалось особенностями карикатуры как жанра. Призванная в язвительной форме указывать на существующие общественные «неполадки», карикатура не может появиться на пустом месте, ведь она есть моментальное отражение проблем и нововведений, настигших общество.

Сатирическая графика вполне самобытна и самодостаточна, может выступать в качестве самостоятельного исторического источника. Конвоируемый текст является лишь дополнением, к рисунку, однако, современнику посыл, который хотел донести автор-карикатурист понятен без слов. 

Проведенный анализ позволяет констатировать, что есть определенная степень корелляции между содержанием карикатур и реальной политической ситуацией в стране целом, и на Дону, в частности. Но всем событиям придается мощный образный акцент, что формирует определенную эмоциональную заданность. Таким образом, создается система мифологем, которая успешно функционирует в политической культуре, и карикатура является одним из наиболее сильных механизмов формирования тех или иных образов.

Библиографический список

  1. ЛепилкинаО.И. Провинциальная сатирическая пресса в России в начале ХХ века // вестник Челябинского государственного университета. 2008№12, с.85-91 
  2. Кузнецова Т.А. Сатирические журналы как источник для изучения истории Сибири конца XIX -начала XX века / Новые исследовательские подходы в работе с историческими источниками XVIII-XXI веков. Изд-во Новосибирского государственного педагогического университета. Новосибирск.2013. С. 85-93 
  3. Аверенкова Н.В. Уральский сатирический журнал в годы первой русской революции 1905-1907 годов (к вопросу об источниковедческих возможностях) //Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии.2005,с. 51-55
  4. Ахмадулин Е.В., Станько А.И. Региональная печать Дона и Северного Кавказа в конце XIX-начале XX вв. / Е.В. Ахмадулин, А.И. Станько. Южный федеральный университет. — Ростов-на-Дону: Изд-во ЮФУ, 2014. – 372 с. 
  5. Ахмадулин, Е. В. Сатирические издания / Е. В. Ахмадулин // Ахмадулин Е. В., Яровой И. В. Печать Дона в годы первой русской революции. — Ростов н/Д., 1985. — С. 65.
  6. Цит. по: Евстигнеева Л.А. Журнал «Сатирикон и поэты-сатириконцы». – М., 1969. 
  7. Голиков A.Г. Политическая карикатура в русских сатирических журналах второй половины XIX- начала XX века// Газетная и журнальная иллюстрация: сб. материалов/ ГМИ СПб, Научная Конференция «Иллюстрация в печати: от прошлого к будущему». СПб., 2014
  8. Рыбачёнок И.С. Общее и национальное в политической карикатуре // Газетная и журнальная иллюстрация: сб. материалов/ ГМИ СПб, Научная Конференция «Иллюстрация в печати: от прошлого к будущему». СПб., 2014.
  9. Ахмадулин, Е. В. Сатирические издания / Е. В. Ахмадулин // Ахмадулин Е. В., Яровой И. В. Печать Дона в годы первой русской революции. – Ростов н/Д., 1985.
  10. Ефимов Б. Оружие смеха // Вопросы литературы. 1962. № 1     

Abstract: The article is devoted to the analysis of the satirical magazine «Phalange», its influence on public consciousness and political attitudes of the Don society during the first Russian revolution of 1905-1907. The features and place of the journal in the information space and socio-political process of the Don region are determined. Sociocultural significance of satirical journalism is grounded.

Keywords: Caricature, satirical magazine «Phalange»,The area of the Don,beginning of the twentieth century

 

Понятие иронии в английском и русском языках

УДК 81.42

Горностаева А.А.

Московский государственный лингвистический университет

Понятие иронии в английском и русском языках

Аннотация. В статье рассматривается понятие «ирония» как лингвистический термин. Автор анализирует вопрос о принадлежности иронии языку и приходит к выводу, что ирония неразрывно связана с языком и выражается при помощи языковых средств. Далее освещается вопрос о различии в семантике русского слова «ирония» и английского “irony” на материале словарных дефиниций и корпусов русского языка (НКРЯ) и английского языка (BNC). Делается вывод о несовпадении объема значений этих слов в двух языках.

Ключевые слова: ирония, язык, дефиниция, семантика, языковые средства.

 

Важным вопросом в изучении иронии является ее принадлежность языку. Существуют точки зрения в пользу исключения иронии из системы языка и придания ей статуса особого канала передачи информации, нуждающегося в специфических условиях и пользующегося языковым кодом в качестве одной из возможностей означивания [Варзонин 1994, с. 11]. Мнение об иронии как о самостоятельной категории основывается на том, что она функционирует в специфической ситуации с опорой на когнитивные структуры участников, не является единицей системы языка и реализуется преимущественно с использованием языкового кода. Сигналом иронии для реципиента является контекстуальная неуместность сообщаемого. Подобный подход представляется не вполне правомерным, поскольку ирония – не просто фрагмент объективного мира в виде иронической ситуации, а языковое явление. Связь иронии и языка неразрывна, для выражения иронии используются языковые средства. Большинство исследователей справедливо считают иронию одним из важных атрибутов речевого поведения, зависящим от соблюдения или нарушения этических норм, от специфики ситуации общения, от отношений участников коммуникации: О.П. Ермакова [2005], В.М. Пивоев [2000], К.М. Шилихина [2008], S. Attardo [2007], L. Hutcheon [2005] и др.

Семантика слов ирония в русском языке и irony в английском различна. Так, П.Р. Палажченко отмечает, что английское слово irony  не  следует путать с русским ирония, хотя изредка это слово и употребляется в значении, близком к английскому irony, ironic (например, в словосочетании ирония истории); irony в английском языке близка по смыслу к парадоксу [Палажченко 2003].  Исследователь замечает, что слово irony с трудом поддается определению и его дефиниции представляются запутанными и не проникают в суть слова. По его мнению, лучше всего слово irony описывают словари синонимов, которые среди прочих синонимов приводят incongruity,  paradox и даже absurdity: «если the irony is that…  можно перевести как:  парадокс состоит в том, что…, а русское парадоксально, но факт  переводится английской фразой it’s ironic that… или ironically enough, то  перевод русских слов ирония, ироничный (он говорил с ней с иронией, ироничный тон) вызывает трудности. Иногда могут подойти слова sarcastic, sarcastically или half-joking, teasing (tone), less than seriously и  т.п. – здесь много места для творчества» [Палажченко 2003, с. 199].

Лексико-семантический анализ слов «ирония» и “irony” показывает, что есть ряд существенных различий, главное из которых заключается в следующем:  если в английских словарях ирония (irony) часто связывается с такими понятиями, как смешное, забавное, юмористический эффект, и определяется как вид юмора, в котором используются слова с противоположным значением, то в русских словарных дефинициях иронии присутствуют слова  насмешка, поношение, осмеяние, т.е. ирония определяется главным образом как скрытый инструмент осуждения.

Толковые словари русского языка определяют иронию следующим образом:

Ирония – «тонкая насмешка, выраженная в скрытой форме. Злая ирония. Ирония судьбы» [СРЯ].

«Ирония – отрицание или осмеяние, притворно облекаемые в форму согласия или одобрения, когда истинным смыслом высказывания оказывается не прямо выраженный, а противоположный ему, подразумеваемый» [СЭС].

«Ирония – тонкая насмешка, прикрытая серьезной формой выражения или внешне положительной оценкой» [Современный толковый словарь русского языка Т.Ф. Ефремовой].

«Ирония – речь, которой смысл или значение противоположно буквальному смыслу слов; насмешливая похвала, одобрение, выражающее порицание; глум; похвала, которая хуже брани» [Толковый словарь живого великорусского языка В. Даля].

«Ирония – риторическая фигура, в которой слова употребляются в смысле, обратном буквальному, с целью насмешки» [Толковый словарь русского языка Д.Н. Ушакова].

В приведенных определениях присутствуют слова: насмешка, осмеяние, что сигнализирует об основных функциях иронии в русской коммуникативной культуре. Ни один из источников не указывает позитивную функцию иронии как основную. Ирония характеризуется как скрытый инструмент осуждения, что подтверждается определениями иронии как термина:

Словарь лингвистических терминов О.С. Ахмановой определяет иронию как «троп, состоящий в употреблении слова в смысле, обратном буквальному, с целью тонкой или скрытой насмешки; насмешка, нарочито облеченная в форму положительной характеристики или восхваления, например: «Посмотрите, каков Самсон!» (о слабом, хилом человеке)» [Ахманова 1966, с. 185].

Лингвистический энциклопедический словарь  (ЛЭС) дает следующее определение: «Ирония есть поношение и противоречие под маской одобрения и согласия; явлению умышленно приписывают свойство, которого в нем заведомо быть не может (Откуда, умная (осел) бредешь ты, голова? И.А. Крылов), хотя по логике авторской мысли его надо было ожидать» [ЛЭС 1987, с. 130].

«Ирония (греч eironeia – притворство) – металогическая фигура скрытого смысла текста, построенная на основании расхождения смысла как объективно наличного и смысла как замысла. Выступает в качестве скрытой насмешки, чем отличается от сатиры и пародии с их эксплицитно идентифицированным статусом» [Новейший философской словарь].

Что касается английских словарей, здесь упор делается на другие стороны иронии:

“Irony:  1. a form of humour in which you use words to express the opposite of what the words really mean; 2. a strange, funny, or sad situation in which things happen in the opposite way to what you would expect”  [MacMillan English Dictionary for Advanced Learners] (Ирония – форма юмора, в которой слова используются в противоположном значении. Странная, смешная или грустная ситуация, в которой все происходит не так, как ожидалось.)

“Irony – language which expresses a meaning other than that literary conveyed by the words, usually for humorous or dramatic effect” [Cristal 1995, р. 170]. (Ирония – высказывание, смысл которого отличен от буквального, обычно для достижения юмористического или драматического эффекта).

“Irony – the use of words to convey a meaning that is the opposite of its literal meaning: the irony of her reply, “How nice!” when I said I had to work all weekend” [http://dictionary.reference.com/browse/irony]. (Ирония – это использование слов в смысле, противоположном буквальному, например: ирония в ее ответе – «Как здорово!», когда я сказал, что мне придется работать все выходные.)

“Irony – the use of words that mean the opposite of what you really think in order to be funny; a situation that is strange or funny because things happen in a way that seems to be the opposite of what you expected” [http://www.thefreedictionary.com/irony].  (Ирония – употребление слов в смысле, противоположном тому, что вы в действительности думаете, с целью достичь эффекта смешного; странная или смешная ситуация, возникшая в результате того, что события приняли оборот, противоположный ожидаемому.)

“Irony – the expression of one’s meaning by using language that normally signifies the opposite, typically for humorous or emphatic effect; a state of affairs or an event that seems deliberately contrary to what one expects and is often amusing as a result” [OALD]. (Ирония – выражение смысла путем использования обратного значения, обычно для достижения юмористического или эмфатического эффекта; событие, которое прямо противоположно ожидаемому и поэтому забавно.)

В английских дефинициях слова irony насмешка или критика как цель иронии упоминается значительно реже. Вышеперечисленные английские определения иронии выявляют ее основные функции – такие как развлечение, увеселение, обеспечение комфортного общения.

Анализ употребления однокоренных слов и их перевод также выявил существующие различия. Наречие иронично встретилось в следующих сочетаниях: иронично хмыкнуть, иронично воскликнуть, иронично посмотреть,  иронично заметить, принять иронично и даже злобно, иронично кривить рот, воспринял иронично, но отказать не сумел, иронично обошлась судьба.  Ироническим в русском языке могут быть  текст, оттенок, образ, ум, смысл, актер, комментарий, намек, фон, детектив и др.  [Национальный корпус русского языка, http://www.ruscorpora.ru/].

В английском языке слова ironic, ironically употребляются в других ситуациях:

Human and charming as Figaro, suitably ironic too (человечный и очаровательный, как Фигаро, с чувством юмора); by one of the great ironic twists (парадоксально/ невероятным образом); how ironic (как странно/ удивительно/ парадоксально); It’s also ironic that the whole discussion could have taken place on radio (Забавно/ удивительно, что вся эта дискуссия происходила на радио); It is ironic that Prince Philip was attending a conference of the Worldwide Fund for Nature in Buenos Aires last week while Prince Charles was busy shooting pheasants at Sandringham (Забавно/ удивительно, что принц Филипп на прошлой неделе присутствовал на конференции Международного Фонда по защите природы в Буэнос Айресе, а принц Чарльз в это время охотился на фазанов в Сандрингэме); It was ironic that now everybody in our district had plenty of money for food they couldn’t obtain (Парадоксально, что у всех в нашем районе много денег, а еду невозможно купить); With all this bravado it’s rather ironic that none of the performers would tell me their real names (При всей этой браваде весьма странно, что участники не сообщают своих реальных имен); It is ironic that the media tend to promote individuals in this last group (Странно, что СМИ занимаются продвижением личностей из последней группы).

     Ironically, they both live there now (Комично, но теперь они оба живут по соседству); Ironically, Rockefeller was exactly that type of capitalist he would have despised back in England (Парадоксально, что Рокфеллер оказался именно тем капиталистом, которых он ненавидел в Англии); Both were convicted and sentenced to hang, ironically for a mass of mundane crimes (Поразительно, что оба они были приговорены к казни через повешение за серию незначительных преступлений); Ironically, of the states that border the South Atlantic, only Argentina has not yet ratified the Treaty (Странно, что из всех государств побережья Южной Атлантики только Аргентина все еще не ратифицировала соглашение). [The British National Corpus (BNC) http://www.natcorp.ox.ac.uk/]

Из приведенных примеров видно, что слова ironic, ironically чаще всего переводятся как парадоксально, странно, забавно, а не иронично.

    Таким образом, понятия ирония и irony в русском и английском языке не являются идентичными. Они имеют общую область пересечения (насмешка, критика), но каждое из них имеет собственную область значения: в семантике английского слова irony содержатся значения юмор, парадокс, странность; в русском слове ирония содержатся значения поношение, осмеяние, глумление.

 

Библиографический список

  1. Варзонин Ю.Н. Коммуникативные акты с установкой на иронию. Дисс. … канд. филол. наук. Тверь, 1994. – 148 c.
  2. Ермакова О.П. Ирония и ее роль в жизни языка. – Калуга, КГПУ им. К.Э. Циолковского, 2005. – 204 с.
  3. Шилихина К.М. Современные теории вербальной иронии: основные проблемы. Язык, коммуникация и социальная среда. Выпуск 6. Воронеж, ВГУ, 2008. С. 24-32.
  4. Палажченко П.Р. Мой несистематический словарь (Из записной книжки переводчика). – 3-е изд., стереотип. – М.: Р. Валент, 2003. – 304 с.
  5. Пивоев В.М. Ирония как феномен культуры. Петрозаводск, 2000. – 106 с.
  6. Attardo S. Irony as a Relevant Inappropriateness./S.Attardo.//Irony in Language and Thought. A Cognitive Science Reader. Ed. By H.L. Colston and R.W. Gibbs. – New York, London: Lawrence Erlbaum Associates. 2007. – P.135-172.
  7. Hutcheon L. Irony’s Edge. The Theory and Politics of Irony/L.Hutcheon. – New York: Routledge, 2005. – 248 p.
  8. Словари и электронные ресурсы
  9. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: «Советская энциклопедия», 1966.
  10. Даль В.И.Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — Спб., 1863-1866.
  11. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. – М.: «Русский язык», 2000.
  12. Литературный энциклопедический словарь. 1987 (ЛЭС).
  13. Новейший философский словарь / Сост. Грицанов А.А. Минск 1999. – 896 с.
  14. Ожегов С.И. Словарь русского языка (СРЯ): Ок. 57 000 слов/ Под ред. докт. филол. наук, проф. Н.Ю. Шведовой. – 16-е изд., испр. – М.: Рус.яз., 1984. – 797 с.
  15. Советский энциклопедический словарь, М.: «Советская энциклопедия», 1982. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. Т. 1. М., 1935; Т. 2. М., 1938; Т. 3. М., 1939; Т. 4, М., 1940. (Переиздавался в 1947-1948 гг.); Репринтное издание: М., 1995 (СЭС).
  16. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. — М.: Гос. ин-т «Сов. энцикл.»; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940. (4т.)
  17. Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of the English Language/D. Crystal – Cambridge: CUP, 1995. – 489 p.
  18. Macmillan English Dictionary for Advanced Learners (New Edition), 2007.
  19. Oxford Advanced Learner’s Dictionary (OALD) http://oald8.oxfordlearnersdictionaries.com//
  20. http://dictionary.reference.com/browse/irony.
  21. http://www.thefreedictionary.com/irony.
  22. Национальный корпус русского языка, http://www.ruscorpora.ru/
  23. TheBritishNationalCorpus (BNC) http://www.natcorp.ox.ac.uk/

 

The notion of irony in the english and russian languages

 

Abstract:The article deals with the notion of irony as a linguistic term. The author explores the matter of whether irony belongs to language and draws the conclusion of their close connection, as irony is realized through language means. Further, the question of semantics is covered of the Russian word “ironia” and the English word “irony”. The material is represented by dictionaries and National Corpus of the Russian Language and British National Corpus. The conclusion is drawn about the difference in semantic meanings of these words.

Key words: irony, language, definition, semantics, language means.

 

 

Лев Толстой и комическая традиция в русской литературе серебряного века

УДК 82-7

Крылов В.Н.

ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) федеральный университет»,

г. Казань, Россия.

Аннотация: В статье рассматриваются комические формы рецепции личности и творчества Льва Толстого. Исследуются возможности двух основных аспектов рецепции пародии и визуальная юмористика.

Ключевые слова: Л. Толстой, литературный быт, критика, пародия, шаржи.

 

В последнее время в исследованиях о Толстом, по нашим наблюдениям, происходит более углубленное изучение личности и творчества Толстого в социокультурном контексте эпохи серебряного века.

Жизнь многих людей в конце XIX-начале XX века, по словам В. Я. Лакшина, шла как бы в постоянном ощущении присутствия Льва Толстого» [1]. «Иных отталкивали, а иных привлекали в Толстом его «чудачества»: шитье сапог, работа за плугом, вегетарианство, блуза. В отношении же мира мнений, он завоевывал внимание большинства тем, что ничего не боялся, верил лишь искренности и громко, ясно выговаривал вслух то, о чем многие лишь шептались или еще вовсе не успели осознать и подумать. Он мог ошибаться, заблуждаться, преувеличивать — ему прощалось, как никому другому. Не он ли как молотом разбивал общественную рутину, ложь, застой мысли? И за одно это, даже слепо не поклоняясь ему, можно было им восхищаться» [1].

Если прежде Толстого преимущественно рассматривали в контексте идейно-художественных исканий русской литературы XIX века, то ныне большее внимание привлекает Толстой позднего этапа, о котором мы все-таки знаем меньше, чем о Толстом периода создания «Войны и мира» и «Анны Карениной».

Парадокс ситуации с Толстым состоит в том, что он воспринимается в эту эпоху, с одной стороны, как бесспорный живой классик, пришедший из XIX века (в отличие от ушедших из жизни в последние десятилетия XIX века Тургенева и Достоевского), как мудрец, учитель жизни. Критик С. Ф. Либрович (псевд. Виктор Русаков) писал: «Можно смело утверждать, что ни один писатель – не только из русских, но и иностранных – как личность не возбуждал такого интереса, как граф Л. Н. Толстой. Мельчайшие подробности из жизни автора «Войны и мира», сведения о том, как он живет и работает, в каком кругу вращается, какие произведения искусства особенно почитает, какие мыслители и писатели пользуются его расположением и т. д. – все это читается миллионами интеллигентных читателей во всем культурном мире, читается с захватывающим интересом, служит предметом разговоров, споров, рассуждений и пр. – и притом не только в среде усердных поклонников великого писателя, но даже среди его прямых врагов и недоброжелателей, каких у Л. Н. Толстого, как у каждого великого человека, найдется немалое количество. Положение Л. Н. Толстого как писателя, совершенно исключительное. С тех пор, как существует мир, с тех пор, как помнит себя человек, не было в истории явления, подобного положению этого писателя в мире, не было такого всеобъемлющего интереса к личности писателя, какой мы видим по отношению к автору «Воскресения» [2, с. 101-102].

С другой стороны, Толстой же был и современником новой эпохи, многое в ней не приняв и осудив. Его отношение к новым коммерческим тенденциям в журналистике и книгоиздании в целом было негативным: «Книги, журналы, в особенности газеты стали в наше время большими денежными предприятиями, для успеха которых нужно наибольшее число потребителей. Интересы же и вкусы наибольшего числа потребителей всегда низки и грубы, и потому для успеха произведений печати нужно, чтобы произведения отвечали требованиям большого числа потребителей, то есть чтобы касались низких интересов и соответствовали грубым вкусам. И пресса вполне удовлетворяет этим требованиям, имея полную возможность этого, так как в числе работников прессы людей с такими же низкими интересами и грубыми вкусами, как и публика, гораздо больше, чем людей с высокими интересами и топким вкусом» [3].

Но, оставаясь современником эпохи серебряного века, он не мог совершенно игнорировать ее особенности. В этой связи интересно вспомнить такой известный факт, что роман «Воскресение» впервые увидел свет в одном из наиболее популярных «развлекательных» журналов «Нива» (с марта по декабрь 1899 г.). Современный историк русской журналистики справедливо отмечает: «Некоторые современные исследователи относятся к этому факту с недоумением: почему свой последний роман, в котором он любил мысль о будущем России, великий русский писатель отдал в такой «несерьезный» журнал? Возможно, Л.Н. Толстого привлек именно тираж «Нивы», дававший возможность прочитать роман сотням тысяч обыкновенных, но «серьезных, вдумчивых и неглупых» людей» [4, с. 180]. Практически все новые черты литературной жизни, литературного быта, изменения статуса писателя в общественном сознании прямым или косвенным образом отразились на рецепции его личности творчества. Поэтому для понимания общественного историко-литературного и методологического контекста обозначим хотя бы пунктирно эти новые черты, что позволит несколько по-иному взглянуть и на фигуру позднего Толстого.

Начало XX века отмечено важными процессами в социологии литературной жизни, среди которых, прежде всего, выделяется невиданный взлет статуса писателя в общественном сознании.

«Художник теперь сам как бы создавал эталон жизненного поведения – своей личностью, обликом героя своего творчества. И сами факты личной и общественной жизни писателя привлекали теперь гораздо более активное внимание…Писатель переставал быть явлением только литературной жизни эпохи, он оказывался столь же показательным фактором общественного движения. Он открыто принимал в нем участие, сфера его контактов с читателем колоссально расширилась» [5, с. 17].

Эти процессы связаны с бурным развитием журналистики, прессы. Б. Эйхенбаум подчеркивал, что в это время «русская литература обрастала прессой. Писательство становилось распространенным занятием, массовой профессией, обслуживающей разнообразные вкусы и требования общества» [6, с. 120-121].

В XIX веке критика воспринимала писателя не столько как личность, сколько как явление, она в значительной степени представляет читателю персонажный мир литературного произведения, интерпретирует характеры, конфликты героев, поэтому черты литературной жизни, «особые формы быта, человеческих отношений и поведения, порождаемых литературным процессом и составляющие один из его исторических контекстов» [4, с. 194] практически, за редким исключением, никак не осознавались. На рубеже XIX-XX веков меняется жанрово-стилевая парадигма – появляются жанры интервью с писателем, беллетристического репортажа (А.А.Измайлов), переживает бум жанр литературного портрета, в газетах (например, в «Биржевых ведомостях») давалась информация о жизни художественной богемы. Темой критических выступлений становились описания литературных вечеров, выступлений (лекций) литераторов. В этой связи нужно вспомнить, что первым из «интервьюируемых» стал именно Лев Толстой. Его же стали одним из первых русских писателей и снимать на киноаппарате – в юбилейный 1908 год [7, с. 713-721].

Теперь у публики нередко внимание к творчеству перевешивалось нередко интересом к внешней стороне жизни автора, литературное произведение утрачивало свою значимость на фоне интереса к частной жизни и стратегии поведения писателя. Она интересовалась тем, какие экстравагантные выходки совершил Куприн, как живет в эмиграции на Капри Горький, как на представлении пьесы Л.Андреева «Жизнь человека» умер от разрыва сердца один доктор, а умерший в Германии известный режиссер W завещал над его могилой прочитать монолог о смерти Терновского из андреевской драмы «К звездам» и т.д. (примеры взяты из книги А.Измайлова «Литературный Олимп»). Отсюда и характерные в начале века «обиды» писателей (полемика о «пределах критики» Брюсова и Волошина, споры Сологуба и Измайлова, Брюсова и Чулкова, Брюсова и Бальмонта и т. д.).

Процессы урбанизации, омассовления культуры приводят к тому, что в начале XX века современники стали говорить о появлении т.н. «городской» критики. Для исследователей истории литературы, критики и журналистики остался мало замеченным тот факт, что журналистика начинает активно прибегать к визуальным формам оценки – прежде всего в получивших широкое распространение в то время сатирико-юмористических журналах и газетах. Появление многочисленных шаржей на деятелей русской культуры связано с тем, что, в этом, с одной стороны, по-своему «преломлялось свойственное той эпохе внимание русского искусства к образам творческой интеллигенции. С другой – пародийное содержание…рисунков часто несло в себе иронию, иногда мягкую, иногда злую, по адресу «парнасских жителей», чурающихся земных забот и печалей» [8, с. 290].

Можно вспомнить при этом, что еще в сатирической графике 1840-70–х гг. обнаруживается ее весьма тесная связь с литературной критикой и публицистикой (карикатуры Н. А. Степанова с изображением Белинского, Булгарина, сотрудника «Северной пчелы» Брандта; выпущенный как приложение к журналу «Стрекоза» «Карикатурный альбом современных русских писателей» и т. д.).

Практически все отмеченные черты отразились и на Толстом.

Нуждаются в обстоятельных исследованиях два направления рецепции Толстого: образ Толстого в пародиях и визуальной юмористике. Отражение современной литературной жизни в периодике начала XX века имело различные формы: не только публикация собственно текстов произведений, но и критика, интервью, пародийные тексты, фотографии, шаржи. Практически каждый шаг Толстого получал отражение в прессе. В 1908 г. вышел сборник «Граф Л. Н. Толстой в карикатурах и анекдотах» (собрал Юрий Битовт), включающий главным образом вышедшие в юбилейный (1908 год) собрание анекдотов, карикатур, шуточных стихов и шаржей.

Тема «Толстой в юмористике» в последнее время все больше привлекает внимание исследователей.

Иоанна Пиотровска (Joanna Piotrowska) в докладе «Завещание Льва Толстого в представлении русских и польских юмористических журналов» на Международной конференции «Пресса в русском историко-литературном процессе» (10–11 декабря 2015 г., Варшавский университет) показала, как интерпретации поведения наследников Толстого в русских, и польских изданиях (петербургский «Сатирикон» и московский «Будильник»,варшавские Mucha («Муха»), Kolce («Шипы»)и Nowy Szczutek («Новый щелчок») зависели от культурных и религиозных представлений издателей [9].

В казанской коллективной монографии опубликована статья молодого исследователя Толстого А. Тушева, в которой исследуется восприятие Л.Н. Толстого юмористическими журналами рубежа XIX–XX веков (в период празднования восьмидесятилетнего юбилея писателя) [10, с. 174-185].

Разумеется, рамки и направление этой темы весьма обширны, очень много практически забытого материала. В названной статье берется исключительно материал «Будильника». Но есть много других источников, которые требуется ввести в научный оборот как факты восприятия Толстого в зеркале популярной прессы начала XX века.

Приведем несколько примеров. В журнале «Огонек» была постоянная рубрика «Как проводили лето члены государственной Думы, писатели и художники» художники». Она регулярно появлялась в 1909 г. В номере «Огонька» от 26 сентября (9 октября) размещены фотографии Л. Толстого, сопровождаемые разъяснением: «Л. Н. Толстой у Черткова в Крекшине», «Л. Н. Толстой беседует с пришедшими к нему крестьянами»: «В недавние дни Л. Н. Толстой гостил в селе Крекшине, Московской губ., у своего друга, высланного администрацией из Тульской губернии. Чертков живет в красивом доме своих родственников Пашковых, расположенном посреди парка, разбитого в английском стиле. Порядок дня тот же, как и в Ясной Поляне, чтобы не нарушать привычек великого писателя» [11, с. 8]. Любопытен журнальный контекст: фотографии с изображением Толстого на отдыхе размещены на одном журнальном развороте вместе с фотографиями Л. Андреева, проводящего отдых на своей даче в деревне Вамельсу (на Черной Речке), художников. Невольно создается впечатление, что и Толстой, пропагандирующий опрощение и аскетизм, также оказывается в компании «парнасских жителей». А на первую страницу журнала вынесены карикатурные рисунки, посвященные отдыху Толстого, в них в шаржированной форме выражено чрезмерное, доходящее до назойливости внимание к жизни Толстого. Вот сопроводительные надписи: «В имении Черткова было целое нашествие. Дошло до того, что устроили прогулку вокруг дома и стали заглядывать даже в окна» (к первому рисунку, где Толстой изображен сидящим за столом, перед ним тарелка, в которой лежит одна морковка [11, с. 1]. Вегетарианство было одним из распространенных объектов комического образа Толстого.

А на обложке другого номера «Огонька» вынесены снимки московского корреспондента журнала «Огонек» С. Г. Смирнова под общим заглавием «Приветствия графу Л. Н. Толстому в Москве» (1. Толстой на пути к вокзалу. 2. Л. Н. Толстой с супругою на Брянском вокзале. 3. Л. Н. Толстой с графиней Софьей Андреевной в ожидании поезда на Курском вокзале. 4. Л. Н. Толстой у Курского вокзала пред отъездом в ясную Поляну отвечает на приветствия толпы. 5. Москвичи провожают Л. Н. Толстого) [12, с. 1].

Общая атмосфера расцвета литературной пародии в начале века не могла обойти и Толстого. Безусловно, в отличие от почти открытого издевательства над модернистами, «смех над теми или иными аспектами толстовской личности или творчества в большинстве случаев сопровождался подчеркнуто уважительным отношением к писателю» [10, с. 176]. Пародисты не трогали «Войну и мир», «Анну Каренину», их внимание привлекал Толстой-современник. Здесь нужно назвать пародию «Власть тьмы, или один увяз, всей семейке пропасть» (появилась в журнале «Развлечение», 1898, №8. Подпись: Граф Нулин). Вслед за появлением «Воскресения» в «Ниве» в журнале «Развлечение», а затем и отдельным изданием вышла пародия на роман. Молодой одесский литератор Д. А. Богемский (наст. фам. Беркович) публикует большую прозаическую пародию на роман под псевдонимом «граф Худой». Называется прозаическая пародия «Понедельник». Надо заметить, что количество прозаических пародий «во все времена было во много раз меньше, чем пародий стихотворных» [13, с. 180]. Это связано с тем, что механизм узнавания «оригинала» в них совсем иной, она «сюжетна, близка литературному фельетону, «пародируемый писатель должен быть известным (скандально известным, знаменитым, модным и проч.) и обладать собственным сложившемся стилем (или сложившейся репутацией – тогда семантический центр тяжести пародии смещается на внелитературные параметры» [13, с. 180-181].

Отметим точно воспроизведенную стилистику начала знаменитого романа. «Как ни старались человеки восточные и обыкновенного калибра, собравшись в одно пустопорожнее место несколько сот тысяч, как ни лазили друг другу в карманы, как ни тузили друг друга под микитки, как ни плевали азартно по сторонам, как ни затягивались махоркой и корешками, – весна все-таки была весной со всеми непременными атрибутами: бронхитом, коклюшем и послеподписочным крахом газет…» [14, с. 3]. Пародирование синтаксиса начала романа станет постоянным, как, например, в пародии П. М. Пильского «Царство божие не в конституции» (вошла в сборник «Незлобивые пародии», 1909), где пародирование стилистики начала романа связано в первую очередь критической направленностью на общественно-публицистические взгляды Толстого.

Но все же предметом пародий становилось не столько художественное творчество Толстого, сколько его публицистика, а также то, что именуют «внелитературными параметрами»: обстоятельства домашней жизни, специфика личных отношений наследников Толстого, особенности изданий его сочинений и т. д. (например, пародия А. В. Амфитеатрова «Страница, взятая наугад из будущего четвертого тома посмертных произведений Л. Н. Толстого, изданных под редакцией В. Г. Черткова с благоговейного разрешения Александры Львовны Толстой и при коварном попустительстве графини Софьи Андреевны Толстой»).

В первое издание знаменитого сборника пародий Е. Венского «Мое копыто» (1910) помещен пародийный портрет Л. Толстого, где в сгущенном и одновременно карикатурно-редуцированном виде предстает философия Толстого. На контрасте между проповедью опрощения и внешней обстановкой яснополянского дома строится заключительная часть пародии: «Я вернулся домой. У ворот усадьбы меня ожидали нищие. Они просили милостыни. Я сказал:

– Братья мои! У меня ничего нет. Все. Что было у меня, я отдал другим. И что такое, братия, собственность. Собственность зло. Земля божия, и лес, из которого сделан на этой земле дом, божий, и столы, и стулья Божии. Как же я могу давать вам Божью собственность, А что такое – взять чужую собственность?.. Вечером я много и долго работал. Приехали гости. Мы пили чай. Князь Облонский очень хвалил булки и кулебяку. Слушали музыку. Легли спать. Много ли человеку сна нужно. В 9 часов я уже был на ногах…» [15, с. 56].

Детальный анализ указанных источников мы оставляем за рамками данной статьи. Нам важно было обозначить контекст и обосновать необходимость изучения Толстого сквозь призму произошедших на рубеже XIX-XX вв. заметных изменений в литературном быте серебряного века, в том числе и активизации смеховой традиции.

 

Библиографический список

1.Интервью и беседы с Львом Толстым / сост. и комм. В. Я. Лакшина. – М.: Современник, 1986 – URL: http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/public/lakshin-tolstoj-glazami-sovremennikov.htm (дата обращения: 20.10.2017)

  1. Русаков В. Живая биография гр. Л. Н. Толстого // Известия по литературе, наукам и библиографии. – 1903. – №10-11. С. 101-104
  2. 13.Толстой Л. Н. Собр. Соч. в 22 т. Т. 15 – URL: http://rvb.ru/tolstoy/01text/vol_15/01text/0331.htm (дата обращения: 20.10.2017)
  3. Лотман Ю.М. Литературный быт // Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия , 1987. С. 194-195
  4. Долгополов Л.К. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX – начала XX века. – Л.: Сов. писатель,,1985. 352 с.
  5. Эйхенбаум Б.М. «Мой временник». Художественная проза и статьи 20-30-х годов. СПб.: Инапресс,2001. 656 с.
  6. Лурье С. Толстой и кино//Литературное наследство. Т. 37-38. – М.: изд-во АН СССР,1939. С. 713-721
  7. Стернин Г. Ю. Очерки русской сатирической графики. – М.: Искусство,1964. 336 с.
  8. Луцевич Л. Ф., Щедрина Т. Г. Пресса как пространство культурно-исторических трансферов // Вопросы философии. – 2016 – №6 http://vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1419&Itemid=52
  9. Тушев А.Н. Можно ли смеяться над живым классиком? Лев Толстой в зеркале юмористических журналов// Рецепция личности и творчества Льва Толстого: коллективная монография / сост. и науч. ред. Л.Е. Бушканец. – Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2017.С. 174-185
  10. Огонек. – 1909. – 26 сентября (9 октября). №39. 16 с.
  11. Огонек. – 1909. 3 октября (16 октября). №40. 16 с.
  12. Кушлина О. Б. Русская литература XX века в зеркале пародии. М.: Высш. школа. 1993. 478 с.
  13. Граф Худой. Понедельник. Новый роман в трех частях. – М.: издание журнал «Развлечение», 1899. 94 с.
  14. Венский Е. Мое копыто. Книга великого пасквиля: литературные шаржи, карикатуры, пародии, памфлет. СПб.: Северные дали, 1910. 160 с.

 

Leo Tolstoy and the comic tradition in russian literature of the silver age

 

Abstract: The article deals with the comic forms of reception of the personality and creativity of Leo Tolstoy. The possibilities of two main aspects of the reception of parody and visual humor explores.

Key words: L. Tolstoy, a literary life, criticism, parody, cartoons.

 

Применение юмора в социально-психологическом тренинге, направленном на формирование групповой сплоченности

УДК 159.9.07

Лабунская Т. А.

ФГБОУ ВО «Магнитогорский государственный технический университет Им. Г.И. Носова», Институт гуманитарного образования

г. Магнитогорск, Россия

Аннотация: Одним из многих факторов, определяющих успешность обучения в образовательных учреждениях, занимает сплоченность учащихся, которая формируется посредством социально-психологического тренинга. В статье приводится обзор работ рассматривающих проблему сплоченности формируемой средствами социально-психологического тренинга; основные принципы и истоки практического применения социально-психологического тренинга. Обращается внимание на то, что в процессе разработки программы социально психологического тренинга необходимо руководствоваться особенностями, связанными с учетом методологических аспектов психолого-педагогических исследований в образовании. Также, обосновывается важность методического инструментария при разработке и проведении социально-психологического тренинга.

Для создания в группе на социально-психологическом тренинге положительной атмосферы, рекомендуется применять юмор. В статье обосновывается, то, что создать такую обстановку, в которой участники проявляют толерантность, не отстаивают собственное мнение, как единственно верное, признают возможность существования разных точек зрения, помогает юмор. Юмор разряжает обстановку в группе, способствует экспериментированию, творческой импровизации и интеграции.

Ключевые слова: юмор; игра; социально-психологический тренинг; сплоченность учащихся.

Одним из многих факторов, определяющих успешность обучения в образовательных учреждениях, занимает сплоченность учащихся, которая формируется посредством социально-психологического тренинга. Проблема групповой сплоченности раскрывает не только особенности межличностных отношений в группе, но и единство ценностных ориентаций, целей и мотивов совместной деятельности. В формировании благоприятного социально-психологического микроклимата и психологической атмосферы в проведении социально-психологического тренинга большую роль играет методический инструментарий, с помощью которого выстраивается его структура, позволяющая корректировать и развивать когнитивный, эмоциональный и деятельностный компоненты сплоченности, тем самым оказывает влияние на успешность межличностных отношений.

Создание комфортного микроклимата, доверительного общения, способствует обретению участниками уверенности и стремлению к творческому обучению. Одним из самых эффективных способов, создания такой атмосферы являются – Игры. Они дают возможность использовать психологическую энергию игры в запланированных учебных процессах[12].Участники понимают, что удовлетворить их многочисленные и противоречивые ожидания нелегко. Многих заботит вопрос собственной безопасности, сомнения и страхи оценки окружающих. Поэтому задача заключается в том, чтобы создать в группе положительную атмосферу, полную юмора, создать такую обстановку, в которой участники проявляют толерантность, не отстаивают собственное мнение, как единственно верное, признают возможность существования разных точек зрения. Юмор разряжает обстановку в группе, способствует экспериментированию, творческой импровизации и интеграции. Необходимо уметь с юмором относиться и к собственным промахам.

В работе Мусийчук М. В. подробно и убедительно приведены доказательства роли и влияния юмора на процесс образования: «…Величайшее заблуждение в отношении учебного процесса состоит во мнении, что этот процесс должен проходить угрюмо». Эти слова Дж. Родари могут служить превосходным эпиграфом к пониманию сущности проблемы юмора в образовании. Проблема юмора в образовании рассматривается в различных аспектах: с точки зрения общих проблем педагогики (дошкольной, школьной и вузовской, послевузовского самообразования, дополнительного образования детей); как воплощение в учебно-методических материалах по отдельным отраслям знаний (предметам); как исследование возрастных особенностей обучающихся; как формирование различных умений и навыков. Анализ выделенных направлений позволяет констатировать, что проблемы юмора в плане решения общих проблем педагогики рассматриваются с точки зрения исследования психолого-педагогических основ юмора, как средства обучения и воспитания» [7, с. 64].

В статье «Профессиональное становление и развитие личности будущих психологов на основе когнитивно-аффективного потенциала юмора» [8] подчеркивается, что юмор важен в процессе изучения предметов в различных областях знаний и особенное звучание юмор приобретает в подготовке к будущей профессиональной деятельности психологов.«Между тем очевиден и такой факт, что междисциплинарный характер юмора, создает дополнительные условия для развития творческих способностей личности в процессе обучения. Наряду с этим пристальный анализ показывает, что в настоящее время в отечественной педагогической практике ощущается дефицит методических рекомендаций, направленных на межпредметные связи, формирующие представление о всеобщем характере действия механизмов юмора и прежде всего в области творческой деятельности, творческого мышления, интеллектуальной активности личности» [7, с. 65].

Наиболее эффективным видом деятельности в плане формирования сплоченности является активное социально-психологическое обучение, проводимое в тренинговой группе.Тренинговая группа представляет собой одну из, разновидностей малой группы, которая традиционно рассматривается как «немногочисленная по составу группа, члены которой объединены общей социальной деятельностью и находятся, в непосредственном личном общении, что является основой для возникновения эмоциональных отношений, групповых норм и групповых процессов» [1]. Специфика тренинговой деятельности позволяет ускорить процессы, происходящие в группе, повысить мотивацию групповой деятельности, с помощью определенных тренинговых упражнений воздействовать на участников, целенаправленно формировать их единство.

В работе Макарова Ю.В. освещен подробный анализ основных теорий и концепций групповой сплоченности в зарубежной и отечественной социальной психологии. Рассматривается модель групповой сплоченности через формирование единства в трех сферах: эмоциональной, когнитивной и поведенческой. Итогом исследования Макарова Ю.В. стал вывод: «В реальном процессе межличностного взаимодействия эмоциональная, поведенческая и ценностная составляющие группового единства тесно связаны между собой. Групповое единство возникает как синтез эмоциональных переживаний, ценностных отношений, совместных действий членов группы, что обусловливает качественно новый уровень взаимоотношений в группе — групповую сплоченность» [6].

Термин «социально-психологический тренинг» — авторство принадлежит немецкому ученому М. Форвергу(СПТ). В настоящее время, по данной проблеме накоплен определенный опыт теоретических и практических исследований. Ученые нашей страны проводили первые исследования в этой области в начале 80-х годов. Работы Л.А.Петровской раскрывают теоретические и методические проблемы социально-психологического тренинга наиболее полно [10].Истоки практики СПТ начали складываться в США после второй мировой войны. Исторически, как считает Т.Милз, она выросла из концепции «групповой терапии», разработанной Т.Бурроу в 20-е гг.Одним из первых, кто применил и развил идеи Т.Бурроу, были У. Байон (в Англии) и Э. Семрад (в США). Форма работы, которую проводил Э. Семрад, получила название «групп самоанализа». Участники группы, наблюдая за своим взаимодействием, обсуждая предполагаемые механизмы функционирования группы, ставили перед собой цель познать свой коллективный опыт [2].Многообразие теоретических изысканий породило огромное количество различных программ и форм группового тренинга.

В ходе СПТ происходит овладение определенными социально-психологическими знаниями и коррекция поведения личности, формируются навыки межличностного взаимодействия, развиваются рефлексивные способности (например, способность анализировать ситуацию и собственное поведение), умение гибко реагировать на ситуацию и быстро перестраиваться в различных условиях [5]. В процессе тренинга возможно изменение стереотипов, имеющихся у участников группы и мешающих им справляться с нестандартными обстоятельствами профессиональной деятельности.

Таким образом, социально-психологический тренинг — это форма обучения, представляющая собой особым образом организованное взаимодействие членов малой группы, в которой осуществляется воздействие, направленное на развитие у личности необходимых навыков эффективного взаимодействия через общение [3].

Объединяя в себе элементы реального и лабораторного эксперимента, социально-психологические тренинги являются эффективным средством психологического воздействия, позволяющим решать широкий круг задач в различных областях. В работе O.Н. Истратова находим такое определение: «Социально-психологический тренинг — один из методов активного обучения и психологического воздействия, осуществляемого в процессе интенсивного группового взаимодействия и направленного на повышение компетентности в сфере общения, в котором общий принцип активности обучаемого дополняется принципом рефлексии над собственным поведением и поведением других участников групп. Для такой рефлексии и саморефлексии в группе создаются максимально благоприятные условия, основанные на ряде принципов» [4].

Основные принципы социально-психологического тренинга:

— качественные изменения процессов общения в группе;

— активная позиция участника тренинга;

— ограничение обсуждения – событий, лишь в рамках «здесь и сейчас»;

— персонификация высказываний;

— намеренная межличностная обратная связь;

— высокая степень включенности эмоциональной сферы участников.

Методы социально-психологического тренинга прочно вошли в различные сферы деятельности человека. Впервые они стали использоваться в США, а с середины 60-х годов в Европе. К становлению тренинга причастны различные научные дисциплины: социальная психология, социология, социальная философия, психиатрия, клиническая психология, педагогика, психология управления и др. [3].

В ходе провидения СПТ методическим инструментарием для осуществления формирования сплоченности в группе являются упражнения, сформированные с определееной направленностью на решение задач, одна из которых — создание положительной атмосферы в группе;развитие и совершенствование навыков конструктивного общения с помощью игрового взаимодействия. Проводя исследование теории данного вопроса, в подготовке к проведению СПТ и сбору методического материала было принято решение включить в состав тренинговых упражнений упражнение «Веселая минутка»,основой для которого стала работа Мусийчук М.В. «Развитие креативности или дюжина приемов остроумия»[7].В упражнение «Веселая минутка» вошли упражнения такие как юмористические загадки, задачи – шутки и др.

В ходе исследования, проведенная методика на определение индекса групповой сплоченности К.Э. Сишора до и после проведения СПТ показала: уровень групповой сплоченности – 10,2 баллов – средняя (до проведения СПТ) и уровень групповой сплоченности – 16,1 баллов – высокий (после проведения СПТ)[11, с. 179]. В исследовании принимали участие 22 чел. студенты 1 курса ФГБОУ ВО «Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова» Магнитогорск. Результаты проведения методики, явно показывают положительное влияние и эффективность проведения СПТ.

Для выбора максимально эффективной и действенной программы СПТ, нами были изучены результаты исследований Ю. В. Макарова и истоки практического применения СПТ как в отечественной, так и зарубежной практике, учтены основные принципы СПТ. Так же рассмотрены инновационный подход в работе Мусийчук М.В. и создание комфортного микроклимата посредством — игры в работе К. Фопель. Это способствовало проведению СПТ с максимальным результатом. Из вышеперечисленного, следует, что игровая форма проведения тренинговых упражнений, использование упражнений основанных на характере действия механизмов юмора, наиболее успешна и позволяет не только оптимизировать социально-психологический климат, сплотить учащихся, но и повысить успешность обучения. Отдавая предпочтение именно такой форме проведения тренинга, мы создали условия для более эффективной программы, которая помогла нам максимально сплотить учащихся

Библиографический список

  1. Андреева Г.М. Социальная психология. М., Аспект пресс, 2001. 213 с.
  2. Вачков И.В. Основы группового тренинга. – М.: Ось-89, 2000.
  3. Дикарева А.Я., Мирская М.И. Социология труда. М.: Высшая школа, 1989. 213 с.
  4. Истратова O.Н. Справочник по групповой психокоррекции. –
  5. 2-е изд. — Ростов н/Д: Феникс, 2008. 443 с.
  6. Ковалев Г.А. Об активном социальном обучении как методе оптимизации возможностей субъекта общения. Личность в системе общественных отношений. Ч.З.М., 1983. 530 с.
  7. Макаров Ю.В. Формирование групповой сплоченности средствами социально-психологического тренинга // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2010. № 128. С. 72-83.
  8. Мусийчук М.В. Развитие креативности или дюжина приемов остроумия. Магнитогорск: МаГУ, 2008.с.64-65
  9. Мусийчук М.В. Профессиональное становление и развитие личности будущих психологов на основе когнитивно-аффективного потенциала юмора // Профессиональная ориентация. 2017. № 1. С. 260-276.
  10. Мусийчук М.В. Философско-педагогический дискурс научно-популярной литературы о юморе // Мир науки. 2016. Т. 4. № 1. 35 с.
  11. Петровская Л. А. Теоретические и методические проблемы социально-психологического тренинга. М., 1982. 168с.
  12. Фетискин Н.П., Козлов В.В., Мануйлов Г.М. Социально-психологическая диагностика развития личности и малых групп. М., Издательство Института Психотерапии. 2005. С. 179-180.
  13. Фопель К. Сплоченность и толерантность в группе. Психологические игры и упражнения. Пер.с нем. — М.: Генезис, 2002. — 336с.

 

Abstract.One of the many factors that determine the success of training in educational institutions is the cohesion of students, which is formed through social and psychological training. The article provides an overview of the works considering the problem of cohesion formed by means of socio-psychological training; the basic principles and origins of the practical application of socio-psychological training. Attention is drawn to the fact that during the development of the program of socio-psychological training it is necessary to be guided by the peculiarities associated with the methodological aspects of psychological and pedagogical research in education. The importance of methodological tools in the development and conduct of socio-psychological training is also substantiated.

To create a positive atmosphere in the group at the socio-psychological training, it is recommended to use humor. The article substantiates that humor helps to create an environment in which participants show tolerance, do not defend their own opinion as the only correct one, recognize the possibility of the existence of different points of view. Humor discharges the atmosphere in the group, promotes experimentation, creative improvisation and integration.

Keywords: humor; game; socio-psychological training; the unity of the students.

 

Габриэль Галантара – мастер политической карикатуры

УДК 03:19.41.09

 

Мойсинович А. М.

Ярославский государственный университет им. П.Г.Демидова

г. Ярославль, Россия

Аннотация: Статья посвящена итальянскому карикатуристу Габриэлю Галантара. Особое внимание уделено его рисункам, дается их характеристика.

Ключевые слова: сатирическая печать, политическая карикатура, образ, католическая церковь, Николай II.

 

При изучении истории начала ХХ в. исследователи все чаще обращаются к такому визуальному источнику как политическая карикатура. Она может показать актуальные политические и военные события с долей юмора, пренебречь запретными темами, создать своеобразные портретные галереи политиков, государственных деятелей, монархов. В этот период времени существовало большое количество сатирических журналов в России, Европе и Америке. В каждой стране были свои художники-карикатуристы: во Франции – Ш.Л.Леандр (Charles Leandre), Ж. Гранджуан (Jules Grandjouan), в Германии – Т.Т.Гейне (Thomas Theodor Heine), К.А.Крюгер (Arthur Krüger), Людвиг Штутц (Ludwig Stutz), в Италии — Габриэль Галантара (Gabriele Galantara), Джузеппе Скаларини (Giuseppe Scalarini), в России – С.В.Чехонин, А.Радаков, Ре-ми и др. Они представляли разные художественные традиции и направления. Стиль каждого художника был неповторим, а их работы наполнены тонкими наблюдениями, юмором, едкой иронией. Безусловно, национальная специфика накладывала свой отпечаток на сатирическую графику, но, несмотря на это, карикатуристы были знакомы с работами своих иностранных коллег, находили общие точки соприкосновения, обменивались опытом, совместными усилиями создавали образы стран, правителей и пр., а иногда перерабатывали их в соответствии со своими взглядами, политическими убеждениями или происходящими событиями.

В конце XIX — начале ХХ века в Италии политическую сатиру наиболее ярко представлял художник Габриэль Галантара (или Rata Langa). К сожалению, он мало известен у нас в России, в то время как у себя на родине, а также во Франции и Германии пользуется заслуженной славой талантливого карикатуриста.

Габриэль Галантара родился 18 октября 1865 г. в небольшом городке Монтелупоне итальянского региона Марке и происходил из древнего аристократического, но обедневшего рода. Обучался в Болонском университете на факультете математики. Одновременно посещал занятия по живописи в Академии изящных искусств. В те годы Болонья была центром насыщенной культурной жизни, где витали республиканские и антиклерикальные настроения. Именно в годы учебы Г.Галантара увлекся социалистическими идеями, познакомился со студентом факультета литературы Гвидо Подрекка[1, р.12]. Вместе они создали сначала «Bolonia ridet» (1888 г.), журнал студентов-социалистов и анархистов, а затем и ««L’asino» (1892 г.), еженедельное сатирический издание левых социалистов. Вместе с первым детищем, в 1888 г. появляется на свет и знаменитая подпись художника — Rata Langa (анаграмма фамилии Galantara – прим.авт.).

Г.Галантара был не только одним из основателей еженедельного сатирического журнала «L’asino» («Осел»), но и ведущим художником, работы которого определяли лицо издания. На страницах журнала велась пропаганда социалистических идей, критика итальянского правительства и католической церкви. В орбиту Г.Галантара, главного художника «L’asino», попадали не только сюжеты политической и социальной жизни Италии, но и международные события. Он фиксирует развитие пролетарского движения в Италии и России, отмечает империалистическую гонку в колониальной экспансии. Многим карикатурам Rata Langa свойственна плакатная манера изображения, где цвет играет главенствующую роль, усиливая контрастность рисунка и соединяя все элементы в единое целое. Со временем Г.Галантара приобретает известность и в Европе. В Германии он сотрудничает с «Der Wahre Jacob», во Франции с «L’assiette au Beurre». При этом он, сотрудничая с разными иностранными сатирическими журналами, сумел органично вписаться в общую концепцию этих изданий, не теряя своей яркой индивидуальности.

На протяжении своей долгой профессиональной деятельности Г.Галантара не только создал ряд запоминающихся образов, но и задал вектор для развития целого ряда тем – антиклерикализма, пролетарского движения, русской революции 1905-1907 гг., милитаризма и мн.др. Иногда эти темы плавно перетекают из его итальянского журнала в периодические издания других стран и там получают свое дальнейшее развитие.

Антиклерикальная кампания была открыта «L’Asino» в начале ХХ века. Фантазия Г. Галантара позволяет увидеть церковных деятелей в разных обстоятельствах: среди мирян, церковных церемоний, католических шествий, на приеме в Ватикане. Главные действующие лица – Папа, кардиналы и священники. При этом образы, созданные художником не просто гротескны, они сюрреалистичны. В рисунках Г. Галантара преобладают черные цвета монашеских одеяний, красные кардинальские и белые папские одежды.

Безусловно, католическая церковь того времени господствует в умах простых людей Италии, авторитет священника для итальянской семьи имеет большое значение. Художник, определив своего основного противника, поражает его своим искусством без всякого снисхождения, обращая внимание обывателя на оборотную сторону католической церкви, ее пороки: излишнее богатство, добытое тяжким трудом бедняков, сытость за счет голодающих крестьян и рабочих, сладострастие, скупость, чревоугодие. Г. Галантара создает тип современного ему священника, соединяя реалистичность черт с преувеличенными, искаженными деталями, стремясь воплотить суть каждого порока.

Например, тучные священники, иногда с трудом помещающиеся на рисунках, всегда сытые и довольные на фоне худых и бедно одетых прихожан; художник рисует их головы – огромные, во весь лист, с открытыми как пещеры ртами, куда заходят толпы маленьких детей, чтобы погрязнуть в коррупции и лжи. В работах художника по отношению к католической церкви преобладает уродливая сторона. Таким образом, обвинительный приговор подписан и обжалованию не подлежит.

В период расцвета журнала «L’Asino», папский престол занимал Папа Пий X. Он также становится одним из главных персонажей Г.Галантара. Он изображается достаточно добродушно, с округлой, склонной к полноте фигурой, с широким лицом крестьянина, в белых одеждах. Рисунки с его участием, особенно на фоне пороков католических священников, смотрятся довольно безобидно. Например, на одном из рисунков он изображен как маленький ребенок, который пытается удержать в своих пухлых руках глобус.

Отметим, что создавая негативный образ католической церкви, художник не стремился к уничтожению религиозного чувства, для него главным было вырвать его из «лап церкви». Религиозное чувство — это естественное стремление человека к Богу, которое нельзя навязать или организовать. Во времена художника для всех социалистов церковь – главное орудие капитала, зло с которым надо бороться [2, s.51]. Г.Галантара выступает против политического, экономического и духовного господства религии. Церковь для художника становится олицетворением жадности, коррупции и институтом притеснения низших классов.

Г. Галантара пристально следил и за происходящим в России. В 1905-1906 гг. им была создана серия карикатур на тему русской революции. Рисунки были размещены не только в итальянском журнале «L’аsino», но в немецком «Der Wahre Jacob» и французском «L’assiette au Beurre». Карикатуры первых двух изданий, несмотря на их культурно-национальные различия, были объединены единством замысла, центральной фигурой которого был Николай II. Это были своеобразные комиксы из жизни главы государства в период смутного времени, с яркими цветовыми акцентами, игрой красного и черного цветов. Царь изображался одетым в военную форму, обычно в парадный мундир с эполетами и аксельбантами, с короной на голове. В ряде рисунков царственный убор изображен с извивающимися змеями, символично подчеркивая характер самодержавной власти, несущей смерть и разрушения.

Иной настрой несли тематические выпуски журнала «L’assiette au Beurre» под названием «Vive la Russie!» (Жизнь в России) [3] и «Chronique russe» (Русская хроника) [4]. Здесь главные герои не царь и его сановники, а пролетарская революция и русский народ, за короткое время ставшие грозным врагом, готовым уничтожить власть тиранов. Цветовая гамма сдержанна, приглушена и наполнена серо-сине-коричневыми и охристыми полутонами. На этот раз художник использует краски дозировано и сдержанно, подчеркивая серьезность происходящих событий, их важность и значительность.

Г. Галантара впервые было предложено сотрудничать с журналом «L’assiette au Beurre» в 1905 г. с отдельного выпуска «Ватикан», в котором он продолжил тему борьбы с католической церковью, начатой несколькими годами ранее в «L’аsino». Еще один, исключительный случай произошел, когда в том же году российский пролетариат восстал, впервые показав меру своего революционного созревания. Французские редакторы заметили выборку суровых титульных листов «L’аsino» того периода, которые энергично комментировали трагические дни восстания и жажду крови царя Николая.

Изучая карикатуры Г.Галантара, созданные для журнала ««L’аsino», мы видим истинно итальянский темперамент художника, фанатично преданного идеям социализма и яростно осуждающего действия российского правительства. События 9 января 1905 г. потрясли не только Россию, но и все мировое сообщество. В Италии усиливаются антицаристские настроения демократических сил. Жестокость, с которой было подавлено выступление безоружных и беззащитных рабочих, ассоциируется с первым лицом государства – Николаем II. Г. Галантара ставит его в один ряд с убийцами и тиранами. Так, в карикатуре «После резни» перед зрителем предстает русский самодержец, принимающий необычную делегацию, состоящую из католических священников и папы римского. Возглавляет группу император Нерон. Он вручает царю «диплом на звание почетного члена Общества убийц… в отставке»[5]. Застывшая поза Николая передает его явное замешательство и испуг от неожиданной встречи с так называемыми «коллегами» по цеху. Один из основных цветов рисунка — красный, выступает по замыслу автора, как «символ крови». Художник сознательно привносит его не только в убранство комнаты (отделка стула, красная скатерть), но и в одежды Нерона и казака, застывшего на своем посту. Он не просто проводит аналогию между прошлым и настоящим, он подводит нас к мысли о том, что два властителя, несмотря на разные эпохи их правления, равны в своей беспощадности и равнодушии к своим бессловесным жертвам. Так, точно расставленными акцентами Г. Галантара возлагает всю тяжесть вины за события «кровавого воскресения» на русского царя.

Важно отметить, что Г. Галантара не случайно помещает на заднем плане рисунка представителей католической церкви. Для него неоспоримо равенство католической церкви и российского самодержавного строя, с их явным злоупотреблением властью и насилием. Об этом нам красноречиво говорит карикатура «Среди коллег», где Николай II, преклонив голову и сложив руки в молитвенном жесте, принимает благословение от папы римского за все «хорошие дела», сделанные им [6]. Вдалеке виднеются виселицы с висящими на них жертвами и птицы, кружащие над трупами. Для усиления впечатления от происходящего автор акцентирует внимание на руках царя, с которых капает алая кровь. Красный цвет в одеянии русского самодержца также призван подчеркнуть его доминирующее положение на рисунке. Собранные воедино детали подчеркивают диссонанс между важностью святого действия и произошедшей совсем недавно трагедией. Дело в том, что еще свежи воспоминания о декабрьском восстании 1905 г. в Москве, жестоко подавленном правительственными войсками. Художник лишь подчеркнул, что в борьбе с революцией для российских властей приоритетна военная сила, а отнюдь не реформы.

К 1906 г. у художника складывается определенный образ Николая II. В нем сосредоточен весь негатив старого самодержавного строя с его жестокими расправами над русским народом. Со всей наглядностью это отражено в рисунке под говорящим названием «Новые убийства в России» [7], где Николай II изображен выходящим из ванны, наполненной до краев кровью. Царь, центральная фигура всей композиции, нарисован с ангельскими крыльями (атрибутика ангела мира в карикатурах), при этом весь красный от крови своих жертв. Художник отсылает зрителя к событиям 1898 г., когда Николай II выступил с предложением созвать мирную конференцию для обсуждения вопросов ограничения гонки вооружений и поиска средств мирного разрешения конфликтов. Только вся ирония, по мнению автора рисунка, в том, что инициативы царя-миротворца, с которыми он выступал на международной арене, шли в разрез с его делами во внутренней политике.

Работы Г. Галантара, созданные для журнала «L’assiette au Beurre» (в переводе с французского «Доходное место», «Кормушка»), заметно отличаются от вышеприведенных рисунков. Художник меняет манеру подачи материала, он приглушает краски в угоду сложившегося художественного стиля французского издания, для которого в большей степени характерны постимпрессионистические и футуристические нотки, использование темных и неярких тонов. С одной стороны, он привносил в журнал что-то свое, характерное только для него, а с другой, соотносил свой замысел с общей продуманной концепцией, не теряя при этом своего индивидуального видения и оставаясь художественно свободным.

Карикатуры Г.Галантара в «L’assiette au Beurre» – это графические рисунки, с игрой света и тени, где краски служат фоном для усиления нужного автору настроения. Скупыми изобразительными средствами он добивается поразительного эффекта серьезности и судьбоносности происходящего в России. Это практически художественное произведение, а не скупая хроника событий. Идеалы социалистической революции, которых придерживается автор рисунков, находят здесь полное воплощение. Художник, пользуясь удобным случаем, пропагандирует свои взгляды, надеясь на успех революции, отражает общность целей всех сочувствующих социалистов Европы.

На страницах журнала, в процессе освещения событий в России, художник создает новый образ – образ русского народа, пробуждающегося от многовекового рабства. На одном из рисунков могучий пролетарий, поднимаясь с земли, рушит стоящую на его спине, казалось бы, крепкую конструкцию самодержавного строя [8]. На другом, он уже стоит, выпрямившись во весь рост, с дубинкой в руке, и пристально следит за действиями царя-лилипута. Тот, в свою очередь, в немом изумлении взирает на гиганта. Сопоставление большого и малого призвано подчеркнуть стремительность происходящих изменений в стране, когда практически за один год пролетариат вырос в силу, с которой абсолютизму приходится считаться [9].

В этом повествовании царю отводится незначительная роль ничтожной пешки, с которой довольно легко расстаться. Художник проигрывает два сценария дальнейшей судьбы российского самодержца. По первому, его ожидает мирный путь разрешения конфликта. Отставив в сторону все свои главные атрибуты власти (корону и трон), он примеряет одежду простого обывателя, чтобы стать «господином Николаем» [10]. По второму, его ожидает печальный конец — он заканчивает свою жизнь на виселице [11]. Автор не стесняется в нелицеприятных эпитетах по отношению к царственной особе. В этом плане весьма язвительна карикатура «Солитер» [12], где Николая II приравнивают к ленточному червю, паразитирующего и живущего за счет окружающих его трудящихся людей. По мнению Г.Галантара, избавиться от наносимого им вреда, можно только отрубив ему голову.

На фоне революционных событий, когда главными героями дня становятся рабочие и крестьяне, а державная особа низведена до жалкой личности, рефреном проходит одна основная мысль – идея социализма должна жить, даже если ради нее придется пожертвовать тысячами людей. На рисунке «Массовые убийства» [13] художник напоминает нам об ожесточенных и кровопролитнейших уличных боях в период наивысшего подъема революции (октябрь-декабрь 1905 г.) и переносит зрителя в мир аллегории. Так, на первом плане можно увидеть тела погибших людей, усеявших все пространство картины, а в центре из облака дыма костра ввысь устремляется прекрасная дева. Это свобода или мечта о ней, несущая в жизнь перемены, она увлекает за собой, символизируя высший смысл борьбы – силу идеи и возможность победы.

Г.Галантара, воодушевленный решительным и смелым наступлением первой русской революции на устои самодержавия, считает, что наступает новая русская эпоха, когда «судьба хочет, чтобы новые жизни родились в крови» [14]. Художник проповедует революционную стойкость и фанатизм, веру в беззаветное мужество рабочего класса, самопожертвование во имя революции и светлого будущего. Последним штрихом в этом рассказе для нас выступает выразительность цвета и цветовых сочетаний, которые несут в себе отголоски человеческих чувств и настроений, драматизм восприятия событий. Градации силы краски, противопоставление света и тени дают художнику возможность усилить акценты и силу воздействия рисунка на зрителя.

Подводя итог, хотелось бы отметить, что Габриэль Галантара пристально следя за событиями в Италии и мире, уточнял собственное видение современной ему действительности. Он создал интереснейшую систему образов и приемов, при помощи которых он добивается яркой визуализации своих противников — католической церкви, представителей правящего класса, капиталистов и т.д. Во многом, благодаря его рисункам, католическая церковь утрачивает свой священный и незыблемый статус, перестает быть образцом для поклонения. Она приобретает в это время совсем иной, отрицательный контекст, выступая олицетворением жадности, коррупции и институтом притеснения низших классов. Кроме того, события в России позволили ему создать целую галерею образов пролетариата, русской революции, показать жертвенность русского народа во имя великой идеи и создать крайне интересный портрет русского царя.

 

 

Библиографический список

  1. Neri G.D. Galantara. Il morso dellʹAsino. Milano, 1965. 121 р.
  2. Rata Langa, ein sozialistischer Karikaturist // Arbeiter Iugent Monatsschrift des Verbandes der Sozialistischen Arbeiterjugend Deitschlands. Berlin, 1925. № 17. S. 48-51.
  3. L’assiette au Beurre. 1906. 10 февраля. № 254.
  4. L’assiette au Beurre. 1906. 29 сентября. № 287.
  5. L’asino. 1905. 12 февраля. № 7. Обложка.
  6. L’asino. 1906. 4 февраля. № 5. Обложка.
  7. L’asino. 1906. 1 июля. № 26. Обложка.
  8. Пробуждение // L’assiette au Beurre. 1906. 10 февраля. № 254. С.728-729.
  9. Изумление // L’assiette au Beurre. 1906. 10 февраля. № 254. С. 722.
  10. Егострах // L’assiette au Beurre. 1906. 29 сентября. № 287. С. 1263.
  11. Когда пройдет тур // L’assiette au Beurre. 1906. 29 сентября. № 287. С. 1265.
  12. Солитер // L’assiette au Beurre. 1906. 29 сентября. № 287. С. 1268.
  13. Массовыеубийства // L’assiette au Beurre. 1906. 10 февраля. № 254. С.736.
  14. Новаярусскаяэпоха // L’assiette au Beurre. 1906. 29 сентября. № 287. С. 1272.

 

Abstract. The article is devoted to the Italian cartoonist Gabrielе Galantara. Particular attention is paid to his drawings, their characteristics are given.

Key words: satirical press, political cartoon, image, catholic church, Nikolas II.

Психологическое сопровождение соматически больного ребенка с использованием технологий больничной клоунад

УДК 159.9.07

Руслякова Е. Е.

Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, Институт гуманитарного образования.

г. Магнитогорск, Россия

Аннотация. В статье описаны результаты исследования, которые позволили выделить следующие характеристики отношения к врачу: высокая оценка эмоциональных и морально-этичес­ких черт личности врача; малая значимость регалий и профессиональных качеств; не придается внимание интеллектуальным и физическим качествам. Значит для маленьких пациентов важно, чтобы в процессе лечения с ними поддерживали добрый, позитивный эмоциональный контакт. Кроме того, оказалась статистически значимой связь между переменными «представление о здоровье» и «представление о враче», подтверждающая прямую взаимосвязь эмоционально-моральных характеристик врача с представлением о здоровье, но и подчеркивающая слабую, пассивную позицию ребенка в процессе профилактики, лечения и реабилитации.

Ключевые слова: психологическое сопровождение, больничная клоунада, психотехнологии, соматически больной ребенок, отношение к врачу, лечение, реабилитация.

 

Лечение ребенка происходит не только через лекарства, очень важным фактором является отношение и восприятие всей лечебной ситуации больным ребенком. Дети пациенты имеют психическую и физиологическую незащищенность, растущий организм проходит сенситивные и кризисные пути развития. Если говорить о психической составляющей, то основное отличие детской психики в том, что больные дети более эмоциональны и менее рациональны, а их продуктивные психологические защитные механизмы еще не сформированы. Следовательно, восприятие и преодоление кризисной, сложной жизненной ситуации у детей происходит иначе, с использованием своих копинг-стратегий, не так, как у взрослых. Их психическое восприятие чуткое и обостренное, насыщенное эмоциями, запускающими все психические процессы и состояния, поддается регуляции в процессе социального взаимодействия.

Проводя анализ результатов методики «Неоконченные предложения», можно сказать, что 13% детей имеют ярко выраженное эмоциональное напряжение по отношению к врачам. Окончания их предложений: «Когда я вижу врача..», «Когда я первый раз пришел(а) к врачу из-за болезни…», было следующее: «начинаю плакать», «испугался», «сделал укол», «покрылся мурашками». 61% детей- врачей боятся врачей, их предложения, как правило, заканчивались так: «боюсь», «стесняюсь», «немного испугался», «страшненько чуть-чуть». Желали бы избежать возможного контакта с врачами, дистанцироваться от них.26% детей — заявили, что совсем не боятся врачей, более того вспоминают их как добрых и веселых докторов. Их предложения завершились фразой: «не боюсь», «мне нравится», «рассмешил», «подарил игрушку». Можно предположить наличие в их жизни приятных воспоминаний о взаимодействии с врачом и о понимании важности медицинского осмотра и лечебных процедур. Врач, знающие этот механизм эффективного взаимодействия, в лечении всегда будет опираться на него и использовать его в свою пользу.

Детям предлагали рассказать про самого лучшего врача и нарисовать его: «Образ «идеального» доктора».«Идеальный» доктор – это «добрый» — (70%), «хороший», «самый лучший в мире», «вежливый», «заботливый», «веселый».

Результаты, полученные с помощью методики неза­конченных предложений и проективной методики «Идеальный доктор», позволили выделить следующие характеристики отношения к врачу: 1) всеми больными высоко оцениваются в первую очередь эмоциональные и морально-этичес­кие черты личности врача; 2) почти никто из больных не оце­нивает профессиональных качеств; 3) никто не оценивает интеллектуальных и физических качеств. Значит для маленьких пациентов важно, что бы в процессе лечения с ними поддерживали добрый, позитивный эмоциональный контакт. Кроме того оказалась статистически значимой связь между переменными методики «неоконченные предложения»: шкала 2 «представление о здоровье» и шкала 4 «представление о враче»(0,78 при p <0,05). Это указывает не только о прямой взаимосвязи эмоционально-моральных характеристик врача с представлением о здоровье, но и подчеркивает слабую, пассивную позицию ребенка.

Любой специалист, работающий в детском лечебном учреждении должен быть не только грамотным специалистом, но и хорошим психологом и актером, который для достижения своей цели открыт контакту, чувствует психическое состояние ребенка. Обладать такими качествами, как активность, гибкость поведения, стрессоустойчивость, спонтанность. Они должны не только уметь устанавливать контакт с больным ребенком, но и уметь держать дистанцию, защищать себя от эмоционального выгорания, которое приводит к черствости восприятия и безразличию, вместе с тем справляться со сложной жизненной ситуацией, где есть человеческое бессилие, например –неспособность ребенка к жизни. Конечно, в этом случае будет проще, если у врача есть помощники, медицинский психологи или психолог-больничный клоун. Работа с психическими состояниями требует регулярности для формирования комплайнса, мотивации больного ребенка к лечению и аккумулированию позитивного результата в лечении.

Процесс психологического сопровождения — совместная работа, общее дело врача, психолога, родителя, всех специалистов, участвующих в лечебном процессе. Комплексности – это одна из ведущих характеристик психологического сопровождения.

И.И. Мамайчук (2001), доктор психологических наук, профессор факультета психологии СПбГУ, ведущий специалист по детской клинической психологии, опираясь на многолетний опыт работы с тяжелобольными детьми и подростками, дает очень точное и полное определение. Психологическое сопровождение – вид психологической помощи, осуществляемый психологом, направленный на созидание комплексной системы клинико-психологических, психолого-педагогических и психотерапевтических условий, способствующих успешной адаптации, реабилитации и личностному росту детей в социуме [2].

Все свои действия психолог-больничный клоун должен согласовывать с руководством лечебного учреждения и отделения, информировать лечащего врача, врачей специалистов, медсестер, вспомогательный персонал и родителей ребенка о мероприятиях, особенностях контакта с ребенком и его поведении. Получает разрешение и уточняет состояние больного ребенка до начала работы с ним. В процессе взаимодействия индивидуально разрабатывается сценарий и уточняется количество сеансов и степень продолжительности контактов с больным ребенком.

Использование технологий больничной клоунады в психологическом сопровождении больных детей может решить следующие задачи:

  • уменьшение сроков психологической реабилитации;
  • создание безопасной ресурсной среды в больнице;
  • снятие эмоционального напряжения в период госпитализации, исключение случаев патологической психосоматической реакции;
  • моральная готовность к операционным мероприятиям и переживание постоперационного периода;
  • уменьшение болевого синдрома и снятие эмоционально отрицательного напряжения, связанного с необходимыми неприятными медицинскими процедурами;
  • компенсация недостатка общения, активности и положительных эмоций в процессе клоунской игры;
  • формирование здоровых, активных, продуктивных стратегий копинг-поведения у больных детей;
  • создание мотивации на лечение и соблюдение медицинских предписаний и ограничений: лекарства, питание, ограничение двигательной подвижности и пр.;
  • избавление от страхов и неуверенности, стимулирование механизмов понимания и принятия ситуации лечения и госпитализации в целом;
  • профилактика социальной дезадаптации после выписки ребенка из больницы;
  • эмоциональная поддержка родителей больного ребенка и всех членов семьи;
  • физиологическая активация психического состояния и процессов;
  • профилактика негативной установки к врачам, медицинскому учреждению, персоналу, процедурам и всему леченому процессу, формирования комплайнса.

Хорошее настроение, позитивные эмоции и смех помогают организму сохранить здоровье, преодолеть стресс, пережить кризисные состояния, снизить боль. Посредством юмора возможно запустить выработку, природных болеутоляющих гормонов, активизировать иммунную систему, улучшить параметры состава крови, способствовать приливу жизненных сил и энергии.

В основе технологии больничной клоунады игровая, театральная, кукольная, арт- и позитивная терапия. Клоун проигрывает и при этом пародирует медицинские манипуляции, помогая ребенку адаптироваться к ним.

Психолог, использующий технологию больничной клоунады, высококвалифицированный специалист, знающий возрастные особенности психического развития ребенка, психологию больного ребенка, этапы прохождения и переживания кризисных периодов жизни и механизмы психологической защиты и совладающего поведения. Его личностные особенности предполагают гибкость и устойчивость психических процессов и поведения, при этом он должен обладать креативностью, спонтанностью и фантазией. Коммуникативная компетентность предполагает хорошо сформированные у специалиста навыки общения с детьми разных возрастов, переживающих сложные жизненные ситуации, их родителями, лечащим врачом.

Просто волонтеру не по силам будет подобная работа, кроме того он сам остается беззащитным и подвержен скорому эмоциональному выгоранию, болезням, срывам. Подобная работа может осуществляться только профессионалом психологом-клоунтерапевтом, поддерживающим супервизию в балинтовской группе. Ведь, согласитесь, дети, тем более больной ребенок достоин самого лучшего, самого профессионального и самого талантливого отношения. Работа психолога-актера должна быть чрезвычайно тонкой и точной, потому, что ребенок, переживший тяжелое соматическое состояние, имеет с миром тончайшую связь, ее важно укрепить, а не нарушить.Основным мотивом работать с больными детьми должен оставаться добросердечности к людям и увлеченность своей профессией. Молодым специалистам лучше работать в паре, возможно с наставником, который помогает придумать игровые моменты и подобрать слова, помогает видеть и анализировать ситуацию, способствуя эффективной и продуктивной работе, профессиональному долголетию. Применение технологии больничной клоунады в сопровождении соматически больного ребенка отличается от работы клоунов актеров. Здесь нет одного сценария, каждый случай уникальный, программа прописывается индивидуально под ребенка и ситуацию, а психолог спонтанно и адекватно использует лишь необходимые ее элементы.Нет циркового яркого грима и костюмов, иногда они вообще отсутствует, остаются лишь элементы, обозначающие позитивные и веселые элементы персонажа, помогающие ему быть смешным. Возможно использование реквизита, общение посредством кукол или марионетки.

В ходе терапии статус специалиста должен быть ниже, чем статус маленького пациента. Работе ведется не директивно, пассивный в лечение ребенок, в работе с психологом имеет возможность быть активным, командовать и даже выгонять клоуна на это психолог-клоунтерапевт провоцирует больного ребенка. Клоун не должен навязываться, пугать или вредить эмоциональному состоянию ребенка – это главный принцип в работе. Если ребенок не контактен, интровертирован, то до интерактивного общения разыгрывается сказка или пантомима-представление, спонтанная игра импровизация в которой разыгрывается сцена или ситуация из жизни этого ребенка.

В первую очередь больничный клоун должен посещать самых тяжелых детей, которые проходят сложное длительное лечение: онкология, иммунология, задержка развития, наличие психоневрологической симптоматики, дети, оставшиеся без попечения родителей. Дети впервые попавшие в больницу, в новую среду с незнакомыми правилами нуждаются в поддержке клоуна-психолога, что бы избежать ухудшения состояния. Поскольку первая госпитализация – сильный стресс, эмоциональный и физический дискомфорт, дезориентация.

Клоун-терапевт приходит к ребенку во время больничного обхода и перед медицинскими процедурами, для снятия напряжения. Маленьким пациентам до трех лет нельзя дольше, чем несколько секунд, смотреть в глаза ребенку, это может его напугать. Для детей всех возрастов желательна визуальная, слуховая и тактильная стимуляция, что бы преодолеть монотонность больничной обстановки и улучшить настроение ребенка. Если ребенок в боксе общение происходит через стекло.

Если ребенок до трех лет, то обязательно в терапию вовлекается родитель, потому, что дети всегда копируют их поведение. Особое внимание уделяется работе с мамой. Мама имеет тесную эмоциональную связь с ребенком. Бессознательно и сознательно он копирует ее переживания о себе и дополнительно переживает за нее. Если маме морально становится легче, это незамедлительно видно по состоянию ее ребенка. Маленький ребенок прежде смотрит на свою маму, если она позитивно воспринимает представление и клоуна, ребенок начитает улыбаться тоже. Поэтому, сначала работают с мамой, потом с маленьким ребенком. Разрешение на использование технологий больничной клоунады в психологическом сопровождении больного ребенка в первую очередь спрашивается у родителей, не зависимо от того хочет или нет ребенок общаться с психологами-клоунами.

В.М. Ольшанский в книге «Путь клоуна. История смехотерапии» пишет о том, что в процессе совей работы, он увидел повышение стрессоустойчивости и жизненной стойкости у детей, снижение количества потребляемых лекарств и времени пребывания в больнице [4].

В настоящее время становится все больше новых направлений в практике медицинской и клинической психологии. Эффективность в деятельности психолога зависит от того насколько он интенсивно, широко и успешно применяет инновационные методы в своей деятельности. Прекрасные результаты показывает терапия с помощью юмора, применение технологии больничной клоунады при тяжелых длительных соматических заболеваниях у детей, в коррекции сложных поведенческих нарушений, коммуникационных нарушений, социально-психологической дезадаптации, нарушений в эмоционально-волевой сфере, профилактике вторичных психосоматических расстройств.

Только открытость для нового опыта, восприимчивость к инновациям, профессиональная пластичность, спонтанность, чувство юмора, креативность психолога, отслеживание современного опыта работы коллег способствуют эффективному психологическому сопровождению детей с соматическими заболеваниями.

 

Библиографический список

  1. Долженкова М.И. Больничная клоунада в структуре технологий социокультурной реабилитации. // Вестник тамбовского университета: Серия гуманитарные науки. Т.21, вып. 7-8. С. 84-94.
  2. Мамайчук И.И. Психологическая помощь детям с проблемами в развитии. Санкт-Петербург: Речь.2001.
  3. Мусийчук М.В., Мусийчук С.В.Когнитивно-аффективные механизмы юмора как средство оптимизации психического здоровья // Ананьевские чтения -2013. Психология в здравоохранении Правительство Российской Федерации, Санкт-Петербургский государственный университет. 2013. С. 355-357.
  4. Ольшанской В.М. Путь клоуна. История смехотерапии. М.: Зебра Е. 2013. 368с.
  5. Руслякова Е.Е. Психологическое сопровождение ребенка, страдающего соматическим заболеванием. Магнитогорск: МаГУ, 2013. 164с.

 

Abstract: The article describes the results of the study, which allowed to distinguish the following characteristics of the attitude to the doctor: a high assessment of emotional and moral and ethical traits of the doctor’s personality; low importance of regalia and professional qualities; not given attention to intellectual and physical qualities. It means that it is important for young patients to maintain good, positive emotional contact with them during the treatment. In addition, there was a statistically significant relationship between the variables «idea of health» and «idea of the doctor», confirming the direct relationship of emotional and moral characteristics of the doctor with the idea of health, but also emphasizing the weak, passive position of the child in the process of prevention, treatment and rehabilitation.

Key words: psychological coprovojdenie, hospital clowning, psycho, somatic sick child, an attitude to eke out, treatment, rehabilitation.